Идеология суверенитета. От имитации к подлинности

— Прочел, Михаил, ваш комментарий на смерть Березовского. Пишете: мир праху. Спасибо, что так. Могли бы выдать: собаке собачья смерть. С вас станется!

— Нет, я не собирался. Мне жалко Бориса Абрамовича. Очень. Вот честно. Человек, безусловно, яркий, авантюрист международного масштаба, флибустьер, ренессансный типаж, уходящая натура.

— Вы ведь не любили покойного?

— Неправда. Он был мне интересен. Речь сейчас не о знаках — плюс или минус. С другой стороны, любить врага — это очень по-христиански… Выходит, я Бориса Абрамовича любил. Хотя в последнее время рассматрвать его в качестве серьезного противника было уже нелепо. В какой-то момент он потерял адекватность и, в итоге, сам это понял. Открытие стало для него катастрофой. Я уже цитировал Талейрана: «Это хуже, чем преступление, это ошибка». Фраза идеально подходит к Березовскому. Самое страшное для него — разочароваться в самом себе, признать фиаско. Борис Абрамович в таком состоянии жить не привык. Тупик, из которого он не смог выбраться. А раньше ради глобальных целей Березовский ничем не брезговал. Достаточно вспомнить книгу Юлия Дубова «Большая пайка». Она наверняка отцензурована героями повествования, но даже в таком виде является документом, который подшивают к уголовному делу.

— Чтиво занятное, увлекательное.

— Документальная проза, картинки с натуры. Дубов не великий писатель, вряд ли многое мог придумать. Меня поразила степень отмороженности выведенной в «Большой пайке» корпорации. Мало кто отважится рассказать о себе такое. А Боре всегда было свойственно на голубом глазу делать отвязные политические заявления. Помните, как в 96-м он брякнул в интервью, что олигархи вложили три миллиона долларов в избирательную кампанию Ельцина и теперь должны управлять Россией? Березовский искренне так считал. Или его фраза, брошенная Владимиру Соловьеву восьмью годами позже, о том, что в интересах демократии надо принести сакральную жертву, от которой все содрогнутся. Периодически Остапа несло…

— Когда вы с ним сошлись?

— В начале 99-го, кажется. За год до первых путинских выборов. Березовский сколачивал тогда антилужковскую коалицию. Я ушел с канала ТВЦ, где вел программу «На самом деле», поняв, что на меня рассчитывают как на бойца политического фронта, а я не готов сражаться за Юрия Михайловича и Евгения Максимовича. Нехорошо внушать людям иллюзию, будто на тебя могут рассчитывать в решающий момент.

— На этапе вашей дружбы с Гусинским вы разве не пересекались с Березовским?

— Встречался, но и только. Я ведь помогал Владимиру Александровичу создавать его медиабизнес, предложив стать русским Шпрингером. Гусинскому идея понравилась. Это лучше, чем заниматься мелким спонсированием отдельных продажных журналистов. Появилась газета «Сегодня», из нее вырос «Медиа-Мост». А с Борисом Абрамовичем мы тогда были антагонистами. Мне передавали, он очень обижался на то, что я назвал его бесом и посоветовал окропить святой водой. Я пошутил, а Борис вроде бы воспринял все всерьез. Кстати, напомню, против Лужкова с Примаковым Березовский выступил один, олигархат выстроился под коалицию во главе с Юрием Михайловичем и Евгением Максимовичем. Это была настоящая олигархия, реальная политическая власть, а не бизнес, к ней приближенный. Таких у нас и сейчас много.

— Но у Бориса Абрамовича имелась дубина под названием ОРТ.

— Дубина Гусинского звалась НТВ. И что? У Березовского возникли пищевкусовые разногласия с лужковской компанией, у меня тоже. Может, не совсем такие, но он посчитал, что мы единомышленники. В тот момент на меня обиделся уже Гусинский, который отказывался понимать, как я предпочел ему Борю.

— Вы вот так и обращались к Березовскому, на ты?

— По-разному. И по отчеству, и по имени. За глаза звали Березой. Могу точно сказать, что дистанцию в отношениях он не держал… На ОРТ меня принимал Игорь Шабдурасулов, блестящий администратор, абсолютно ни во что не влезавший. С Березовским я встретился позже. Люди, которым приходилось с ним общаться, подтвердят: Борис Абрамович обладал мощной внутренней энергетикой, сильной харизмой и в личном разговоре мог обаять кого угодно. Если ставил перед собой такую задачу.

— Вас чем купил?

— Мы сошлись на том, что на данном этапе наши цели совпадают. Я сказал, что рад этому, но если что-то будет не так, уйду.

— Однако, замечу, остаетесь на Первом канале по сей день. В «Однако», и не только.