Идеология суверенитета. От имитации к подлинности

Что в итоге? Вы наращиваете долги. А когда у вас возникает необходимость их уменьшить, то где это делается? В Аргентине, в Польше, в Греции. В ущерб их собственному развитию, последних заставляют наводить некий финансовый порядок. Но вы не можете это сделать в одном месте — в Соединенных Штатах. У США нет доктора, который приказал бы нужное лекарство пить. Приказывать просто больше некому. Эта модель блокирует принятие любых адекватных решений. Технически блокирует.

Как должна была бы выглядеть настоящая антикризисная программа США, да и Европы тоже? Это свертывание социальной инфраструктуры, включая здравоохранение, школу, различные пособия и так далее. И оборонной программы в особенности. Но кто-нибудь при «демократии» может себе позволить подобный политический шаг?

— Предположим, все действительно так плохо. Куда же тогда движется система?

— Мы будем иметь любую политическую модель, кроме прямой, равной, либеральной демократии — то есть постдемократию. Причем рано или поздно она восторжествует везде. Вопрос в том, что мы такие модели уже знаем. В истории человечества либеральная демократия занимает лишь маленький эпизод. Все остальное время мы наблюдали самые разные формы и виды этой модели. Главное, чтобы она не обрела людоедскую форму.

Как это сделать? Что такое вообще политическая система? Способ воспроизводства власти действующих элит. Монархия ли это, авторитаризм, демократия ли — неважно. Вопрос в том, какая из этих моделей обеспечивает воспроизводство власти неконфликтным путем и легитимна с точки зрения народа. Если этого не происходит, то единственная альтернатива — революция, то есть смена элит.

Соответственно, все модели преследуют одну цель: избежать революции. Но что должна представлять собой будущая модель? Вот этим сегодня интересно заниматься. Готовых рецептов нет ни у кого. Более того, никто даже думать об этом не хочет.

— Вечером 4 марта после оглашения предварительных итогов президентских выборов вас можно было увидеть на «Первом канале», где вы говорили, что левая идея изжила себя, то же самое с либеральной идеей. И должно якобы появиться нечто новое. О чем речь?

— Должен произойти синтез. Я — гегельянец (дико извиняюсь перед теми, кто придерживается другой системы мышления) и считаю, что общество развивается спиралевидно, повторяя в новых формах то, что уже было когда-то. Уверен, что всеобщая демократия не имеет ничего общего с реальной демократией — римской, например, где всегда существовал ценз. А что это такое? Твои права базируются на абсолютно ясных и неотъемлемых обязанностях: я умираю за Рим — я имею права. Но если вы наделяете правами всех и запросто так, то это означает только одно: эти права отъемлемы в принципе.

Ни одно серьезное акционерное общество не работает по принципу «один человек — один голос». Это вам скажет любой бизнесмен. А государство — еще более сложный и уязвимый механизм. Современная либеральная демократия — профанация реального народного волеизъявления и народовластия. Да, эта система доведена до совершенства и всем хороша, кроме одного — она больше не работает, а имитирует деятельность.

Поэтому нужно создавать другую модель, которая признает неравенство неравных людей и пытается относиться к нему с уважением и вниманием. Феодализм как традиционное общество строился на этих же принципах, но неравенство легитимировалось правом рода: царь, потому что папа царь; кузнец, потому что папа кузнец, и так далее. И любой человек традиционного общества считал такой порядок справедливым. Но для современных людей это абсолютно неприемлемо — они имеют право выбора. Однако в нормально структурированном обществе этот выбор будет происходить примерно так: я готов умирать за свою страну, поэтому беру на себя обязанности и получаю определенные права; не хочу умирать — тогда у меня будет другой набор прав. И каждый, упрощенно говоря, будет сам определять, к какому сословию ему принадлежать, а при желании сможет записаться или выйти из него.

— Значит: ты служишь — ты имеешь право голоса?

— Грубо говоря, да: ты можешь голосовать, потому что ты — солдат римского легиона. И если ты потерял ногу в бою, то тебя могут осыпать почестями, но право голоса ты потеряешь, потому что в этом обществе права даются не за твои заслуги, а за то, какую роль можешь исполнять. Подобная организация социума мне представляется более справедливой. Другое дело, как добровольно прийти к ней, потому что человек всегда будет стремиться к тому, чтобы минимизировать свои обязательства и получить максимум прав.