Идет розыск [Полный вариант]

– Ну что! Это же изверг! «Давай, – говорит, – сюда твоего драгоценного. Если он завтра в восемь вечера тут не будет, я на утро иду к прокурору». Нет, вы только подумайте! Это разговор интеллигентного человека, по вашему? Бандит! Форменный бандит! У меня чуть разрыв сердца не случился, прямо там, в коридоре.

Всхлипнув, она вынула из сумочки платок и осторожно промокнула уголки накрашенных глаз.

– И Нина обещала? – сочувственно вздохнула Лена.

– А что ей, бедняжке, оставалось? Он на все способен. Его надо знать. Ни совести, ни чести. Мать родную зарежет.

Липа кипела благородным негодованием.

Впрочем, за чаем она легко перешла на другие волнующие темы.

…А вечером был зафиксирован приход к Нине Сергеевне известного уже Валерия Геннадиевича Бобрикова, директора овощного магазина, и какого-то немолодого, солидного человека с седыми висками, в шляпе, темном, модном пальто, с изящным кожаным «кейсом» в руке.

Человек этот не мог, естественно, долго оставаться неизвестным, стоило только подождать и проводить его до дома, где он жил, как все данные устанавливались почти автоматически.

Но тут произошло нечто вовсе непредвиденное.

Впрочем, вначале все шло, как и следовало ожидать.

Через час после прихода из дома вышел Бобриков. Выглядел он до крайней степени обозленным и испуганным. Он поспешно уселся в свою машину и досадливо, с силой, хлопнул дверцей.

А спустя еще часа два из подъезда появился и упомянутый пожилой человек. Оглядевшись по сторонам, он неспешно двинулся по тротуару, то и дело посматривая назад, на проезжую часть улицы, в тщетной, видимо, надежде поймать такси.

Так он добрался до шумной даже в этот поздний час Преображенской площади. Тут человек повел себя немного странно. Он постоял несколько минут возле закрытого уже газетного киоска, в стороне от стоянки такси, где в это время находились две или три свободных машины, потом неожиданно выскочил из-за киоска на край тротуара, махнул какой-то темной «Волге», та подъехала к нему и через минуту, пропустив отошедший в этот момент от остановки троллейбус, устремилась вниз, в сторону центра.

Через некоторое время машина подъехала к гостинице «Москва». И тут оказалось, что никакого пассажира в ней нет. Водитель служебной «Волги» клялся и божился, что никого подвозить и не собирался и гражданину на Преображенской площади он решительно отказал.

– А он очень просил? – поинтересовался один из оперативников.

– Просить-то просил, но… как сказать? – замялся водитель. – Короче, приказал, а не попросил, понимаешь. Нужен мне такой пассажир! То есть мне никакой не нужен, – спохватился он. – Запрещено, понимаешь. Что я, не знаю?

– Понятно, – усмехнулся оперативник, хотя на душе у него было ой как несладко: задание он со своими товарищами провалил.

Тем не менее он снова спросил:

– Что же он вам сказал?

– Не сказал, а приказал, понимаешь: «А ну, на Смоленскую площадь. Живо». Тут уж каждый, знаешь, его пошлет.

– Да-а, – задумчиво произнес оперативник. – Видно, садиться он к тебе не собирался. Надо было только подозвать.

– А тут троллейбус, – досадливо вставил другой.

– Его и ждал, – кивнул первый оперативник. – Ловко это он.

Совсем по-другому сложились дела у Виктора Усольцева. Своего неведомого тезку он установил легко и быстро, ибо адрес, полученный Лосевым в театре, оказался правильным. Да и самые первые сведения об этом непутевом парне Усольцев получил тоже быстро, ибо тот жил широко, открыто и даже шумно.

Бывший помощник администратора театра оказался Виктором Петровичем Коменковым, ныне работавшим в каком-то заводском клубе и руководившим там самодеятельностью. Это был пустой парень, пижон, весельчак, наделенный, видимо, лишь самыми первичными инстинктами, и дальше за ними шла, как говорят, уже неорганическая материя. Словом, парень был дремуч и распущен. Родители его жили в далеком Борске, а их Витя, с тяжким трудом и безмерным отвращением закончив школу или училище культработников, сумел «зацепиться» за Москву, женившись на легкомысленной дочке одного сурового генерала, который уже через три месяца выгнал незадачливого зятя вместе с дочкой, а еще через полгода опомнившаяся дочка поспешила развестись со своим шалопаем-мужем. Но из всех этих житейских передряг Виктор, однако, вынырнул с однокомнатной квартирой в одном из старых районов Москвы. Тут же он снова женился и опять развелся. Вторая жена, как и первая, обливаясь слезами, сбежала к родителям, а у Виктора осталась весьма милая обстановка. Тут уж пошла и вовсе бестолковая жизнь с бесчисленными попойками, гульбой, ссорами, романами, случайными знакомствами, непрерывными устройствами на работу, откуда Виктора регулярно и в кратчайшие сроки выгоняли, и мелкой спекуляцией. Местный участковый инспектор бывал у него чуть не ежедневно, то разбираясь во всяких скандалах, то проводя с Виктором душеспасительные беседы.