Идет розыск [Полный вариант]

А потом Лиля поставила, наконец, на проигрыватель новую пластинку Высоцкого, которую она берегла и не хотела ставить с самого начала. И Высоцкий запел. Его сиплый, надорванный, отчаянный голос сразу заворожил и наэлектризовал всех, слова песни били по нервам, по слуху, и присутствующие мгновенно забыли обо всем, жадно ловя каждое слово.

А Высоцкий все пел и пел, одна песня сменяла другую, он пел о неловкой, трудной, неуютной жизни, о надорванном сердце, о суровой, проклятой судьбе, о любви далекой, желанной и святой. И все вокруг затихли. А Виталий вдруг подумал о великой силе певца, о великом его таланте, который не оставляет равнодушным никого, кто бы его ни слушал, вот и этих, совсем, казалось бы, простых, ни в чем еще не искушенных парней и девчат в далекой, затерянной среди полей и лесов деревушке. Да, пел подлинно народный артист, и в любом уголке необъятной страны его слушали так же восторженно и жадно, как сейчас здесь, эти ребята, совсем простые ребятишки. «Впрочем, сейчас нет «совсем простых» людей, – подумал Виталий, – все начинают видеть и понимать многое вокруг. И Высоцкий будит в их душе еще пока смутные, но тревожные и сильные чувства, которые надолго останутся с ними, сделают их самих потом сильнее и чище».

Вновь и вновь слушали эту новую пластинку, напряженно и задумчиво, то вздыхая, то сглатывая подступивший к горлу комок.

А вскоре затем стали прощаться.

Галя и Виталий пошли вместе со всеми. По темной, скользкой от грязи, неровной улочке двинулись целой гурьбой. У двоих из ребят оказались с собой фонари, поэтому удавалось обходить самые большие лужи. Девчата, оступаясь, визжали, парни хохотали. На каждом углу кто-то из компании прощался и исчезал в темноте.

Когда шли, где-то в стороне снова раздался уже знакомый Виталию свист. Однако никто не обратил на него внимания. «Привычно это им, наверное», – отметил про себя Виталий. И когда свист раздался вновь, уже ближе, тоже не обратил на него внимания.

Наконец они с Галей простились с остальными и свернули за какой-то угол. Виталий признался себе, что в темноте он тут совсем не ориентируется, и целиком положился на Галю, которая, напротив, чувствовала себя вполне уверенно. Ей, казалось, было даже приятно слегка командовать этим долговязым и добродушным московским парнем.

Новая улочка, по которой они теперь шли, была освещена редкими фонарями. Они, как светлячки, мерцали в кромешной тьме, обозначая все же направление, по которому следовало идти, и кое-как высвечивая желтый кружок вокруг столба, на котором висели.

Галя и Виталий пробирались от одного кружка света к другому, мимо темных, уснувших изб, временами держась за чей-то забор или за руку друг друга и весело переговариваясь.

Неожиданно за их спиной послышались торопливые шаги и чьи-то возбужденные голоса. Кто-то крикнул:

– Эй, Галка, подожди!.. Стой, говорят!..

Виталий насторожился. Но Галя, остановившись под очередным фонарем, уверенно и спокойно откликнулась, вглядываясь в темноту:

– Ты, что ли, Леня?

Догонявшие приблизились. Их было человек шесть или семь, лица различить было невозможно. Один из подошедших грубо спросил, указав на Виталия:

– Этот?

– Этот, – подтвердил другой голос.

И тогда первый из парней внезапно и пружинисто кинулся на Виталия, и тот не успел до конца увернуться.

Тяжелый, плотный удар пришелся в плечо, и боль прошила грудь. И сразу вперед кинулись остальные парни.

– Ребята, что вы делаете!.. – отчаянно закричала Галя, хватая кого-то из дерущихся и пытаясь оттащить в сторону. – Отпустите его!.. Слышите?

Виталий упал вовремя. Двое из нападавших, оступившись, тоже упали, и на них навалились остальные, в темноте не сразу разобравшись, где кто. А Виталий, чуть откатившись в сторону, отбросил от себя одного из парней, затем другого. Двое валялись в грязи, а Виталий выбрался, наконец, из кучи. Его душила ярость, на секунду даже охватило ощущение подлинного боя, к которому его готовили все три года в армии, а последние годы в МУРе.

Но даже в этот миг он не потянулся к пистолету под мышкой, подсознательно ощутив разницу между хулиганским, жестоким, но неопытным наскоком этих выпивших парней и по-настоящему опасной, бандитской засадой.

В этот миг кто-то снова ударил его, уже в лицо. Виталий ощутил на губах соленый вкус крови. И тут, как ни странно, к нему вернулось хладнокровие. Следующий удар его был тоже жесток, но уже и расчетлив; парень, вскрикнув, опрокинулся навзничь и пополз куда-то в темноту.

– Ребята, ребята!.. – плача, кричала Галя, пытаясь растащить дерущихся. – Что вы делаете!.. Перестаньте!.. Как не стыдно!..

И тут кто-то неожиданно ударил ее, зло крикнув:

– Пошла отсюда, стерва!..

– А-а! – Галя схватилась за лицо.

Неожиданно раздался близкий выстрел.

И сразу же вслед за ним из темноты вынырнула длинная, черная тень и с клокочущим, злобным рычаньем кинулась на одного из нападавших, сбила с ног и вцепилась в ворот куртки. И новый вопль огласил улицу.

– Алдан, не смей! – испуганно крикнула Галя, все еще прижимая руку к лицу.