Идет зеленый шум

Сначала книги. Читал ли он когда-либо в прошлом о подобных вещах? Да, кое-что было. К сожалению, все, что Александр Терентьевич читал на эту тему, было литературой либо пространно-отстраненного, либо информативно-познавательного толка. Нигде не содержалось прямых указаний на то, как следует вести себя при реальном столкновении с предметом описаний. Но все-таки он попытался внести ясность. " Друиды. Кто они такие? Какие-то древесные духи. При чем здесь Зодиак? подснежники? Что дальше? Инкубы и суккубы? Какое они имеют отношение к Зодиаку и, главное, к коммуналке, в которой он отныне вынужден доживать свой век? Черт подери, почему же они так обрадовались? Почему такой прием?" Александр Терентьевич вспомнил, как несколько лет тому назад прочел в газете фантастический рассказ про запойного алкоголика, которого мафиозная квартирная сеть взяла, можно сказать, на ставку и подселяла в коммуналки, не желавшие расселяться. Он, вселившись, пил, дебоширил, и все уезжали...пока несчастный не нарвался на квартиру вампиров. Но тут - тут все было иначе. Ему обрадовались, его приняли с невозможными почестями - почему? Так, отложим. Начнем с начала. Чему они обрадовались - новому жильцу? Нет. Они обрадовались алкоголику, и не однажды это подчеркнули. Андреев говорил про восприимчивость - может быть, разгадка в этом? Очень может быть. Да, с этого все началось - с понятия восприимчивости. Человек, приведя себя в известное состояние, начинает воспринимать явления, недоступные прочим. Но какая им в этом корысть? Очень понятная: им не хватает контакта, живой "отдачи", "подпитки", как выражаются телевизионные лидеры. Они изголодались, они питаются его "отрицательно заряженной аурой" (Александр Терентьевич не знал, насколько согласуется подобное предположение с желанием служить науке). Им безразличен его пол, они накинутся на него, не разбирая, что есть у него в штанах, а чего нету...

Здесь Александр Терентьевич остановился. Выпитые стаканы исправно уводили его в долину безответных кошмаров - вернуться! Вернуться любой ценой, встать двумя ногами на твердую землю...о ком это было? Верно, о Солодовниковой, никуда не деться...но есть же какой-то выход?

Выход был только один: принять бой. Сон - значит, сон; Клятов закрыл глаза и приготовился к новым встречам.

10

И явилась Гортензия.

Она вплыла, подобно "Титанику".

- Я женщина одинокая, - заявила она без обиняков.

Клятов непроизвольно сместился на матраце.

Гортензия Гермогеновна уселась со всей солидностью и глубоко вздохнула.

- Скоро лето, - сообщила она глубокомысленно.

- И? - подхватил Александр Терентьевич, проявляя неожиданную резвость соображения.

- Все распустится, - вздохнула полной грудью гостья. Расцветет...Благодать! Почки, бутоны...

"Пора!"- решил Александр Терентьевич. Он протянул руку и с силой ударил Гортензию Гермогеновну по загривку. Рука прошла сквозь гостью, и та расхохоталась:

- Неправильно делаешь, родимчик! Вот, прочувствуй...

С этими словами она безнаказанно навалилась на Клятова и чем-то вроде губ впилась ему в затылочный лимфатический узел. Клятов ощутил, как энергия - он-то думал, что ее уже в помине не осталось - но нет! эта глубоко законспирированная, в средоточье яиц упрятанная сила вдруг начала покидать его. Сам же он был полностью пассивен и не мог ответить ни единым жестом. Гортензия, напитавшись, отвалилась и одобрительно подмигнула Александру Терентьевичу. Она рыгнула и сплюнула на загаженный пол багровый сгусток.

- Хорошо! - сказала она- Ох, и любовь у нас пойдет!

Клятов решил, что если уж не в силах он повлиять на сами события, то стоит хотя бы попытаться выяснить их подоплеку. А заодно - выгадать время и отсрочить худшее. Он мрачно проговорил:

- Хоть про деревья расскажите. А то ведь так и сдохну без понятия.

- Запросто сдохнешь. Отчего не рассказать? - Гортензия Гермогеновна, сытая, раскурила папиросу. Клятов явственно вдыхал вполне реальный, посюсторонний дым. - Деревья - это, можно сказать, основное; все прочее баловство. По-настоящему мы сожительствуем только с ними.

"Со мной ли это происходит?"- этот наивный вопрос Клятов задал себе с обреченным равнодушием лунатика. Хищный призрак, попыхивая папиросой, говорил дальше:

- До тебя здесь жил один человечишко - не чета тебе, конечно. Трезвенник, каких поискать. А потому было чрезвычайно трудно войти с ним в соприкосновение. Он очень плохо нас воспринимал - положение отчаянное! Мы нуждались в энергии, как простые смертные нуждаются в воздухе. Лучше всего получалось у Альберта - он как-то сумел пробить в его защите брешь, а уж дальше мы подключились по цепи. Подзарядились с грехом пополам - не досыта, но для выполнения миссии хватило. Так что набросились на растительность, как положено, в согласии с заветами и наказами.

- С чьими заветами? - ужаснулся Александр Терентьевич. Голос его сделался писком.