Иди через темный лес

Я совершенно расслабилась, начала с любопытством оглядываться вокруг, присматриваться к яблокам и грибам, кокетливо выглядывающим из-под палой листвы. Яга дала мне еды в дорогу, в основном лепешки и вяленое мясо, совсем немного овощей на первое время. Но кто знает, сколько я буду искать Финиста, если даже сама Яга не представляет, где он может скрываться? От пера обещанной помощи не было, оно спокойно лежало за пазухой, никак себя не проявляя. Даже когда я его вытаскивала, ничего не происходило: перо вовсе не рвалось лететь, указывая мне дорогу.

Похоже, путь будет далеко не так прост, как я мечтала.

Вскоре на глаза мне попался раскидистый орешник, его ветви клонились к земле под тяжестью плодов. Наверное, я могла бы даже до него дотянуться, не сходя с тропы, но как раз рядом с ним тропа огибала небольшой пятачок, заросший белесой травой и даже не прикрытый листвой. Всего пара шагов в сторону, и я могла бы дотянуться до орехов. Наверное, в этом не было ничего страшного – в конце концов, я ведь не собиралась уходить от тропы.

Чем больше я об этом думала, чем больше я смотрела на орешник, тем сильнее мне хотелось пополнить запасы и отведать его плодов, во рту даже появился масляный привкус. Я топталась на месте, уговаривая себя то идти дальше, то плюнуть на все и сорвать пару орехов. Волк недоуменно тыкался лобастой башкой мне в бедро, подталкивая дальше по тропе. Орешник манил меня, тянул к себе, и я не могла противиться соблазну.

Я уже почти решилась и собралась шагнуть на блеклый пятачок, как резкая боль прошила правую руку. В глазах потемнело, в груди не осталось воздуха для вскрика, настолько сильной и внезапной оказалась вспышка боли. Когда зрение прояснилось, я увидела, что перстень светится красным, словно только что вытащенный из плавильни. Боль обжигающими волнами расходилась от него, кожа вокруг покрывалась волдырями, хотя сам металл оставался едва теплым.

С глаз словно пелена спала, орехов уже не хотелось – орешник от корней до кончиков веток затянула тонкая паутина, оплела каждую веточку, легко трепетала под легкими прикосновениями ветра. Редкие орехи, крупные и тяжелые, темнели среди белых нитей, изъеденные гнилью. Запоздало накатило ощущение близкой опасности, ловушки, жадно распахнутой пасти у самых ног.

Неспроста в лесу, где под ногами скользят бурые и желтые листья, клочок земли так и остался голым, едва прикрытым травой, похожей на густую паутину.

Тихо постанывая сквозь сжатые зубы, я быстро зашагала прочь от коварного орешника. Боль медленно унималась. Волк, шумно дыша, плелся за мной. Может, лес и выглядел более дружелюбным, но менее опасным не стал.

Тропа постепенно расширялась, превращаясь в утоптанную дорогу, на которой запросто могли разойтись двое путников. Волк меня обогнал и бежал впереди, тщательно принюхиваясь и прислушиваясь. Похоже, лес ему внушал гораздо больше опасений, чем мне. Да и ориентировался он явно лучше меня, словно знал, чего стоит избегать. Даже интересно, кем волк был раньше и почему отказался от помощи Яги.

– Эй, – я тихонько окликнула его, боясь шуметь в лесу. – Ты уже достаточно меня проводил, может, вернешься к Яге?

Зверь обернулся, удивленно уставился на меня. В его тусклых глазах так и читалось: «Ты что, дура?»

– Почему ты решил со мной идти? – не отставала я. – Решил мне помочь?

Волк согласно опустил морду, словно кивнул. Разговор, конечно, получался односторонним, но хоть как-то скрашивал дорогу. Волк рычал, дергал ушами или одаривал меня такими красноречивыми взглядами, что я неизменно чувствовала себя идиоткой. Говорить я старалась тихо, почти шепотом, опасаясь потревожить тяжелую тишину леса. Здесь не было привычных шорохов и звуков, даже листья под ногами почти не шуршали. Не хрустели ветки под пробегающим сквозь чащу зверем, не шелестели листья, не кричали птицы. Казалось, я и волк – единственные живые существа в лесу. И эта тишина так действовала на нервы, что, начав говорить, я уже не могла заткнуться.

Перед одной из полянок дорога разделилась на целую сеть тропок, паутиной опутавшую небольшой пятачок земли перед ручьем.

– По-моему, это знак свыше, что пора сделать привал, как думаешь?

Волк только фыркнул – он явно не успел устать и теперь всем своим видом демонстрировал, что согласился отдохнуть только из жалости ко мне. Насторожив уши, он внимательно обнюхал землю и камни у ручья, не поднимая носа, обошел полянку и только потом улегся в тени, уложив лобастую голову на длинные лапы. Не прошедший ритуал Яги, не принятый этим лесом, этим местом, волк видел совсем иной лес: голодный, хищный, недружелюбный.

И, пожалуй, я не хотела знать, что он видел.

Вода в ручье была чистой и ледяной, как в горных реках. Я напилась до ломоты в зубах, чтобы не тратить запасы из бурдюка. С сожалением покосилась на белые шляпки грибов. Увы, как и любое городское дитя, я не могла похвастаться обширными познаниями о грибах, а вот спутать съедобные с червивыми или ядовитыми – запросто.