Иди и не греши. Сборник (СИ)

— Да вот и я не знаю, чего ей надо, — сокрушенно призналась женщина. — Я ее вчера в селе подобрала, плакала она и пряталась. А нынче стала молить меня, чтоб я вас нашла и к ней привела.

— А как ее зовут? — спросил Дима. — Не Наталья-ли?

— Именно, Наталья, — подтвердила женщина. — Вы ее знаете, что ли?

Последнее предположение вызвало у нее отношение настороженное.

— Знаю, — сказал Дима. — Ты подожди, я в мирское переоденусь и с тобой пойду.

— Зачем это? — с подозрением спросила женщина.

— Спасать ее надо, — сказал Дима со вздохом. — Жди, я сейчас…

11

Когда шли по селу, женщина с сомнением поглядывала на мирское облачение монастырского библиотекаря и все сокрушалась о том, что искусила монаха на общение с сомнительной девицей. Дима ей старался не перечить, лишь тяжко вздыхал, и это могло значить, что он всю величину твоего подвига осознает вполне. У женщины это могло вызвать только благоговейное уважение.

— Она бесноватая, что ли? — осторожно поинтересовалась она.

— Не совсем, — уточнил Дима. — Но ее преследуют типичные представители нечистой силы.

— Господи, помилуй, — перепугалась женщина и принялась креститься.

— Да ты не пугайся, матушка, — сказал Дима. — Чай, батюшка Ксенофонт в обиде не оставит.

— И то верно, — воспряла она духом.

Дом ее оказался неподалеку и в то же время на окраине, что представляло известные удобства. Когда входили, дворовая собака тявкнула, но больше для того, чтобы продемонстрировать хозяйке свою бдительность. В качестве защиты от нежелательных гостей тварь эта могла быть использована лишь в весьма ограниченных пределах. Дима поймал себя на том, что уже мыслит в плане батальных перспектив, что было вовсе не обязательно.

Натали Мишене поднялась из-за стола, растерянная и испуганная, и, узнав Диму в светском обличии, внезапно расплакалась и упала к нему на грудь. При этом ответное чувство было достаточно далеко от смиренного сочувствия. Дима даже испытал некоторое раздражение, но сдержал его, успокаивая девушку:

— Все, все, успокойтесь, Наташа… Серьезной опасности нет, можете мне поверить.

— Вот бедняжка-то, — охала хозяйка.

Дима посмотрел на нее, благодарно ей улыбнулся и попросил:

— Мы не могли бы с ней поговорить?

— Исповедать будете? — догадалась хозяйка. — Так ничего, я во дворе подожду…

Дима опять не стал ее поправлять, и она вышла во двор. Дима усадил рыдающую иностранку на стул и сам сел рядом.

— Все, — сказал он. — Вы уже начали успокаиваться, не так ли?

Она смущенно улыбнулась, продолжая всхлипывать.

— Вы можете себе представить, что я испытала, — проговорила она. — Одна в чужой стране, а тут еще эти ассасины…

— Эти, кто?

— Гангстеры, — сказала она. — Я была в отчаянии.

— Как вы узнали о смерти Сергея Захаровича?

Она шмыгнула носом.

— Я видела его… Понимаете, после того, что вы мне вчера высказали, я пошла искать его на почту…

— Вы хотели получить объяснения?

— Разумеется! В условиях нашего соглашения не предусматривались никакие экстремальные ситуации. Я хотела немедленно возвращаться в Москву.

— И вы не нашли его?

— В том-то и дело, что нашла.

— Убитого?

— Живого! Случайно встретила его в скверике, недалеко от почтового отделения. Кажется, он беседовал с каким-то человеком, но когда заметил меня, то поспешил мне навстречу.

— Он вам что-то объяснил? Про Валерию?

— Он сказал, что это глупейшее недоразумение. Умолял меня поскорее успокоиться и утверждал, что в нашем плане ничего не изменилось.

— И что было потом?

— Просил меня подождать его на лавочке в скверике, ему предстоял какой-то серьезный разговор. Он сказал, что все идет по плану и беспокоиться нечего.

— И вы успокоились?

— Во всяком случае, сделала вид. Я присела на лавочку в скверике, стала ждать. Я видела, как Серж ходил вокруг памятника, дожидаясь кого-то, но потом ко мне подсел какой-то местный хам…

— Кто?

— Какой-то развязный молодой человек. Он стал со мной знакомиться, и мне пришлось подняться и уйти. Когда я снова посмотрела в сторону памятника, Сержа там уже не было.

— Понятно, — кивнул Дима.

— Я отделалась от своего воздыхателя…

— Каким образом?

— Пригрозила ему полицией…

— Полицией? И он испугался?

— Во всяком случае оставил меня. Я вернулась на лавочку и стала ждать. Потом ко мне подбежал какой-то местный гаврош и сказал, что меня зовут за магазин.

— Вы его запомнили?

— Не уверена, может быть, я его узнаю. Я пошла туда, за магазин…

— Что вы подумали при этом?

— Я решила, что дело подошло к решающему моменту и там понадобилось мое участие. Я представить не могла…

— Вы сразу его увидели?

Она судорожно вздохнула и кивнула головой.

— У него ноги торчали из-за ящиков, — сказала она, всхлипнув. — Я сама там чуть в обморок не свалилась, не помню, как выбралась оттуда.

— А что потом?

— Даже не помню… Кажется, со мной была истерика, и, эта добрая женщина привела меня сюда.

— Почему вы не вернулись в гостиницу?

— Я не смогла, — произнесла она дрожащим голосом. — Вы же должны меня понять, Дима, мне всюду мерещились убийцы.

— Ничего, — сказал Дима. — Успокойтесь. Сейчас мы вместе с вами пойдем в гостиницу, и никто вас не тронет.

— Я хочу поскорее вернуться в Москву.