Иди к черту, Суббота! (СИ)

— Ты охренела, систр? — в унисон со мной крикнул Макс.

— Я открою только тогда, когда вы все решите между собой, — глухо послышалось за дверью. — Старый, проверенный способ. Наслаждайтесь друг другом, голубки!

Мы с Максимом переглянулись. Я с растерянностью, он с досадой и раздражением. Ему явно не нравилось, что Марьяна все сделала по-своему. В свою личную жизнь Субботин не любил кого-то посвящать.

Я облокотилась на шкаф, а потом и вовсе съехала на пол, совсем не заботясь о чистоте своих джинсовых шорт, которые, конечно же, станут грязными после пыльного пола. Прикоснувшись затылком к дверце шкафа, я устремила взгляд в небольшое окно, из которого был виден задний двор. Максим сел рядом со мной, согнув одну ногу в колене, а другую вытянув вперёд. Мы молчали какое-то время. На чердаке стояла тишина, изредка лишь было слышно лёгкие порывы ветра и приглушенный смех. Кажется, ребятам было весело и без нас.

— Хороший вечер, — подал голос Максим, также, как и я, глядя в окно. — Люблю подышать пылью, когда выдаётся свободное время.

Я усмехнулась.

— Ты всегда шутишь.

— Должен же кто-то из нас не унывать, — пожал плечами он.

Мы снова замолчали. Разговор не клеился. Минуты тянулись медленно, как жевательная резинка. Не выдержав, я повернулась к Максиму и требовательно посмотрела прямо в его удивлённые глаза.

— Ладно, давай сделаем это, — вздохнула я.

— Только после свадьбы, — с самым серьезным видом сказал Субботин. И даже отодвинулся от меня, изображая неприступность.

Я легонько стукнула его по плечу, обтянутому тканью белой футболки.

— Максим! Давай поговорим.

— Давай, — согласился он. — С чего начать?

— С того дня, когда все... — Я запнулась, но потом продолжила: — закончилось.

— Я думал, мы будем говорить не о прошлом, а о нас.

— Но проблемы идут из прошлого, — возразила я.

Он взлохматил волосы, стукнувшись затылком о дверцу. Шкаф опасно пошатнулся, после чего с него рухнула одна из книг, с грохотом приземлившись прямо возле наших ног. Я облегчённо вздохнула, радуясь, что обошлось без травм.

— Шкаф-убийца, — прокомментировал Субботин. Кинув взгляд на книгу, он удивлённо хмыкнул. — Знакомая обложка.

Я посмотрела на книгу и кивнула. Именно она была когда -то моей любимой, а потом я предпочла её забыть.

— Да. Её ты принёс мне перед своим отъездом.

— Ты перечитывала её раз сто и знала почти наизусть, — подобрав книгу, вспомнил Максим. — Почему она на чердаке?

Я заправила передние пряди волос за уши и снова перевела взгляд на окно. Небо радовало своей насыщенной синевой. Вдалеке виднелись розоватые облака.

— Потому что я не хотела, чтобы напоминала о тебе.

— Ты её не читала с тех пор? — с непередаваемым интересом спросил у меня Максим. Я даже повернулась к нему, не понимая, к чему он это спрашивает.

— Не читала, — ответила я, ища в его голубых глазах ответ. Но вместо ответа видела лишь удивление и смех.

— Ок, — на губах Субботина появилась широкая улыбка. Он протянул мне книгу. — Открой.

— Зачем? — не поняла я.

— Просто открой.

Я послушно открыла книгу, пролистнула пару страниц и нашла сложенный в четыре раза тетрадный лист. Кинув быстрый взгляд на Максима, который нетерпеливо наблюдал за мной, я развернула лист. Сразу угадывался размашистый почерк Субботы. Буквы, написанные синими чернилами, прыгали, складываясь в неровные слова.

«Я не должен был так поступать, извини. Но несмотря на то, что произошло, я тоже люблю тебя.»

Я несколько раз перечитывала написанное, не зная, как реагировать. Я и не догадывалась о записке. Просто предпочла больше не открывать эту книгу, чтобы в лишний раз не вспоминать о Максиме. Оторвав, наконец, взгляд от тетрадного листа, я пораженно посмотрела на него.Теперь у меня появилось ещё больше вопросов.

— Но тогда зачем ты это сделал? В тот день, когда уезжал. — Этот вопрос мучал меня все это время. — Зачем ты со мной так?

— А ты не поняла? — Удивился он. Кажется, ему не понравился мой вопрос.

— Конечно, нет, — громче, чем было нужно, ответила я, округлив глаза. — Ты просто унизил меня при всех!

— Также, как и ты! — В глазах Макса сверкнула молния. У меня сложилось ощущение, что он вообще не считает себя виноватым.

Я встала с пола, забыв отряхнуться.

— Ты серьёзно, Максим? О чем ты говоришь?

Субботин встал напротив меня. По его лицу заходили желваки. Так всегда было, когда он начинал нервничать или злиться.

— Не строй из себя ангела, Черешня, — пристально глядя мне прямо в глаза, требовательно сказал он. — Ты прекрасно знаешь о чем я.

— О чем?! — Спокойствие в моем голосе сменилось истеричными нотками. — Хоть раз дай мне знать, в чем я провинилась! Хоть раз! Пересиль себя и скажи!

— А ты вспомни, — уже спокойно, но хмуро ответил он, прожигая меня взглядом. — Признавать ошибки умею только я? Т ипа я один виноват в том, что случилось, да?

— Да, — подтвердила я, совершенно не понимая, о чем он говорит. — Ты втоптал меня в грязь при всех! Ты, а не я!