Иди к черту, Суббота! (СИ)

Компашка, весело гудя, пошла в другую сторону, а Максим поплелся дальше. Там, на поле, он хотел все-таки встретиться с Лизой, поговорить с ней. И он дождался её, но как только увидел — сразу понял, что разговора не получится. Она слишком убедительно делала вид, что ничего не понимает. Субботин даже разозлился. Ему не нравилось, когда люди хитрили и до последнего изворачивались, лишь бы не признавать свою вину. А потом он решил сделать ей больно в ответ — сказал при всех, что не любит её. Подвернулся удобный случай. Ляпнул, не подумав. И сразу же пожалел об этом.

Макс соврал Лизе — даже после того, как она с ним поступила, он продолжал любить её. И когда уехал домой, в свой родной город, помнил о ней. И скучал. А потом все чувства притупились. Появились новые друзья, большие компании, другие девчонки. Субботин повзрослел, стал проще относиться к жизни. На Черешневу больше не злился, но пытался забыть ее. Правда, не совсем получалось. Её образ все равно остался в памяти и не исчезал долгое время.

Максим недоуменно смотрел на Наташу. Его светлые брови были нахмурены, глаза округлены.

— А как ты вообще узнала?

Девушка посмотрела на Субботина и вздохнула. Ей было тяжело признаться.

— Подслушала. Знаешь, ты мне тогда нравился очень. А когда ты меня оттолкнул... ну, там, на вечеринке.

— Продолжай, продолжай, — с кривой усмешкой подтолкнул её Максим. — Я девушек не бью. Тем более беременных.

Наташа усмехнулась, но напряжение её никуда не ушло.

— В общем, — собравшись, сказала она, — тогда я подумала, что раз ты не со мной, значит и с ней ты не будешь. Разболтала всем твой секрет, рассорила вас. Потом мы доставали Черешневу ещё год.

— Доставали? — переспросил Суббота, снова нахмурившись.

— Ну, да, — кивнула рыжеволосая, заправив за ухо прядь волос. — Издевались. Кто во что горазд. Она, кстати, терпела. Мне даже завидно было, что она такая... — Наташа нервно махнула рукой, подбирая слова. — ну, такая. Сильная, что ли.

Максим опустил голову, глядя на крошечных муравьёв, бегающих возле забора. Он молчал, переваривая сказанное. И злился. Но одновременно с этим понимал, что конкретно сейчас в этом нет смысла. А ещё его насквозь пронзало чувство вины.

— А мне ты сейчас это зачем говоришь?

— Подумала, что ты должен знать, — честно сказала Наташа. — Я видела вас вчера. Ты знаешь, мне жаль. Я была полной кретинкой.

— Тогда, значит, было не жаль, а сейчас — жаль? — хмыкнул Максим, недоверчиво глядя на девушку.

— Макс, поверь, свой бумеранг я получила, — грустно улыбнулась она. И Субботин заметил на её скуле желтоватый синяк. Он почти сошёл, но если присмотреться, его все ещё было видно. — Поняла за что. И хочу теперь жить по-другому. Ты знаешь, ничто так не меняет, как боль.

— Здесь ты права, — вполне серьёзно заявил Максим. Помедлив, он добавил: — Хорошо, что ты призналась. Но если бы ты сделала это пять лет назад — была бы бедной. Отвечаю, я бы тебя убил. Морально.

Рыжеволосая коротко рассмеялась.

— Даже не сомневаюсь. Это мне в тебе и нравилось.

Субботин задумчиво улыбнулся. Слова Наташи все ещё не могли уложиться в его голове.

— Ладно, мне пора, — сообщил он. А потом посмотрел на девушку в упор. — Никому не позволяй себя обижать. Пока.

— Пока, — отозвалась она. А когда блондин развернулся, шагая к дороге, она чуть громче добавила: — Удачи, Максим!

Он ей не ответил. Лишь на миг обернулся, позволив солнечным лучам затеряться в его волосах, и, подмигнув, пошёл дальше. Он спешил к Лизе. И теперь точно был уверен, что она ни в чем не виновата. И от этого снова начинал злиться. Но уже на себя. Ведь если бы он поверил ей, если бы выслушал, они бы не потеряли эти пять лет. Но разве в пятнадцать лет думаешь головой? В этом возрасте правят эмоции. Накрывают полностью, отключают мозг. И все-таки какой же он дурак! Ещё и нагрубил ей тогда, на чердаке. Даже слушать ее не захотел!

От самобичевания Макса отвлек звонок телефона. Звонил Рома.

Да?

— Максон! — заорал друг так, что блондин поморщился. — Черешня уезжает в Благодарск! Прямо сейчас! С ферзем со своим!

— Чего? — недоуменно усмехнулся Субботин, но шаг ускорил. — Братик, тебе все ещё плохо после вчерашнего, да? Какой нахер Благодарск?

— Реально тебе говорю, Макс, — уверял Рома. — Я видел Черешню, она по телефону это сказала кому-то. Я даже забыл, куда шёл. Она вышла из двора, стояла на дороге.

Макс помрачнел. По его лицу заходили желваки. С шага он перешёл на бег.

— Подъедь к моему дому.

— Обижаешь, Суббота, — заржал Шелуха. — Я уже там. Так что шевели колготками!

Молодой человек сбросил вызов, убрал телефон в карман и, поднимая пыль на дороге, побежал ещё быстрее. Его дыхание участилось, сердце билось с такой силой, что пробивало грудную клетку. От одной мысли, что прямо сейчас Лиза уедет, Максим сходил с ума. Благодарск находится далеко, и если Субботин не остановит её, то больше шансов не будет. Ни одного. Это будет значить лишь одно — она выбрала Андрея.