Иди ко мне…

– Непонятна только роль Анжелы, ведь они не были любовниками, это тоже стало ясно в процессе расследования. – Я взяла нить повествования на себя, чтобы дать ей возможность успокоиться. – Тут могут быть только два варианта. Они хотели вызвать ревность у тебя, чтобы ты сама отказалась от Мостового, а эта профура должна была совратить его и уговорить на их условия. Или, посылая тебе компрометирующие фотки, заставить его сделать это шантажом. Сдаётся мне, что массажистка втрескалась в твоего Павлика, вышла из-под контроля, за что и поплатилась.

А про себя я подумала, что грохнули её в другом месте, привезли в отель, воссоздали картину убийства, подставив Пашку, как исполнителя. Он, видимо, сильно протестовал, что-то у карликов пошло не так, за что уже поплатился сам Мостовой. Господи, почему он решил, что один сможет сдюжить с бандой упырей? Почему не обратился, да к тому же Исаеву за подмогой? А и правда, почему?

– Так вот, – продолжила попившая водички Сонечка. – В случае с Исаевым, они гонялись лично за ним, как за золотым источником, готовым приносить немалые барыши. Ведь так? Почему тогда они не забрали его сразу, дали возможность им с Гулей вести расследование и только, когда проявилась ты, заграбастали боксёра? Чего ждали? А Сергей Иванович за что пострадал? Не люблю я, когда что-то непонятно. Мне известно, что он выгнал взашей своего брата, отменил подпольные скачки и сейчас строит ипподром на деньги благотворителей. Ой, Лиза, прости, ты же и сама в курсе. Извини, вот я глупая!

Дело в том, что мой мальчик, Искандер, исчез вместе с Русланом. Меня не было в городе, да и чтобы я смогла сделать? Зуев-младший вывез его ночью, ему кто-то помог, концов не нашли до сих пор. Как и местонахождение Руслана, оказавшегося просто аферистом, хоть и бывшем спецназовцем, даже помогавшим на первых порах чете Исаевых в их поисках. Чингиз скрывал от меня эту подлость, устраивая конные прогулки по горным красотам. Но так, как к Исе, я не смогла привязаться ни к какому другому животному. Да и посещать конный клуб теперь не было никакого желания, если только Сергей Иванович не отважится завести мини-лошадок…

– Ничего, Соня, ничего. Я очень надеюсь, что у Руслана ещё остались человеческие черты, всё-таки он – ветеринар, и неплохой. Может, надеется получить потомство от красавчика Искандера? Говорят же, старый конь борозду не портит…

– … И глубоко не пашет. Хотя для этого глубина и размер не имеют значения. Лишь бы весёленький был.

Мы грустно посмеялись, и она, всё-таки, отважилась спросить о том, ради чего и затевалась «беседа в беседке».

– Скажи, только честно. – Она помолчала, отвернувшись от меня. – Ты любила своего чемпиона, неужели всё прошло, как с белых яблонь дым? Ведь ты искала его, столько вытерпела, никому не верила, твёрдо зная, что Мишка тоже любит тебя. Да, в конце концов, он жизнь свою отдал за твою безопасность, и тебе неизвестно, что там произошло за кулисами жестоких поединков. Получается, что кучка негодяев разбила вашу жизнь вдребезги? И вашу любовь? Разве это правильно?

– Соня, о чём ты? У него не было свободы, а бабы были, и …

– Подожди, а ты не думала о том, что он потерял надежду на спасение и понимал, что его не отпустят, ни просто так, ни сложно. Ты же сама говорила, что Мишка бился, как зверь, как в последний раз. А представь, сколько сил и энергии терял твой боксёр, сколько нервов, сколько пережил сильных эмоциональных всплесков! Может, эти бабы были его единственным расслабляющим моментом. А что? Может же быть?

– Но вернулся Исаев с женой и дочкой.

– Ну и ты к тому моменту была уже с Чингизом. Получается, вы даже не встретились, не поговорили после такого жуткого приключения. Неправильно, нечестно это по отношению друг к другу.

– Предлагаешь, вызвать Исаева на допрос? Опять поднимать всю эту муть?

– Какую муть? Что поднимать? Ну, ты, мать, уже совсем. Это жизнь твоя, дорогая моя сестричка. Пусть с ошибками, недоразумениями и недопониманием, но твоя. Поступай, как знаешь, но единожды соврав самой себе, ты так и будешь прятать голову в песок, выставляя напоказ свою попу, пусть даже и такую аппетитную. – Соня заулыбалась, обняла меня, чмокнула и переползла в песочницу, составить конкуренцию детям в деле художественной лепки пасок.

А я застыла. Конечно, Соня права, Лиза Романова не разобралась в деле Исаевых до конца. Но тогда, опустошённая и прибитая, я ничего не хотела, мне никто был не нужен, и белый свет не мил. Промучившись неделю, думы и сомнения одолели меня, отправилась к Гульнаре Исаевой.

Мы встречались несколько раз, но нелицеприятно. Она, конечно, знала о моей связи с монголом, и это обстоятельство не прибавляло теплоты нашим отношениям. Только, когда я убедила её, что не являюсь законной женой Чингиза, и что фамилию Ахметова носит только дочка, мы хоть как-то смогли поговорить.