Читаем Иди на Голгофу полностью

Я И АНТИПОД

Как мужу суждена жена,

Так Богу нужен Сатана.

Муж, бросивший жену, уже не муж.

Бог, одолевший Сатану, низложен этим уж.

Самое большое искушение для меня, однако, есть порождение Сатаны идеология. В меня она врывается в лице Антипода.

- Ты упомянул о современной культуре, - говорит он, - А что это такое? Наука? Техника? Медицина? Гигиена? Искусство? Литература? Что?! Ты претендуешь быть на вершине ее. В какой мере обоснована твоя претензия? Насколько мне известно, ты не преуспел ни в одной сфере современной культуры...

- В одной я все-таки преуспел. Это та сфера культуры, в которой я действую, - духовная культура.

- Допустим. Но эта сфера культуры еще должна только быть развита на основе чего-то другого, а именно того, в чем ты не преуспел.

- Чтобы создавать духовную культуру на уровне современной "мирской" (скажем так) культуры, необязательно быть выдающимся ученым, писателем, художником, артистом... Достаточно быть среднетипичным представителем своего общества, так или иначе впитавшим в себя идеи и результаты культуры своего времени, ее дух. Духовная культура и есть в некотором роде ее квинтэссенция, нечто разлитое в обществе и определяющее тип менталитета и эмоциональности человека нашего времени. Христос ведь тоже не был всезнайкой и всеумельцем.

- Но в таком случае надо создавать идеологию, а не религию, то есть нечто антирелигиозное. Тем более ты - атеист. - А что такое идеология?

- Идеология есть учение о мире, об обществе, о человеке и о познании, опирающееся на достижения науки и техники. Задача идеологии - сделать сознание людей адекватным условиям их существования. - Зачем?

- В интересах целостности общества и в интересах самого человека как частички единого целого.

- А ты уверен, что превращение человека в частичку целого не наносит ущерба человеку как суверенной личности? Дает ли идеология защиту человеку от его полного поглощения целым?

- Нет, конечно. Но для этого есть неписаная, практическая идеология. Вот некоторые ее принципы. Человек есть ничтожная тварь. Возьми от жизни все, что можешь. Не пойман - не вор. Работа дураков любит. Не важно, кто ты есть, важно, кем ты слывешь... Хватит? - Хватит. Но ведь эти же принципы другие обратят на тебя. - Выживает сильнейший.

- Если бы сильнейший! Выживает наиболее живучий, низводя качество жизни до уровня ничтожности. - А что предлагаешь ты? - Возвысить качество жизни до уровня Бога. - То есть манию величия?

- Пусть так. Но это все равно лучше, чем мания ничтожности.

ВТОРОЙ ИСТОЧНИК

Чтоб путь к успеху не был долог

И чтобы был он не тернист,

Тебе поможет идеолог,

Все объяснивший ленинист.

Вот в таком духе мы препираемся иногда часами. И в этом смысле идеология есть второй источник и соответственно вторая часть иванианства. В свое время сталинизм и гитлеризм уподоблялись друг другу, будучи врагами. Будучи врагом идеологии, иванианство невольно уподобляется ей хотя бы уже тем, что включает в себя проблематику идеологии и дает ей свое решение. Современная религия может развиться в нечто значительное лишь как антипод и конкурент современной идеологии, причем самым лучшим ее текстам.

- Вот тебе пример преимущества идеологии, - говорит Антипод - Идеология ставит вопрос "Что есть истина?" и дает ему развернутый ответ. А религия? Этот вопрос перед ней был поставлен извне. И он остался без ответа. Не так ли?

- Так, - говорю я, - Но проблема истины не есть проблема религии. Проблема религии есть вера.

ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА

Христос не ответил на вопрос Понтия Пилата "Что есть истина?". Вернее он решил проблему, уклонившись от ответа на вопрос: проблема истины и лжи вообще не есть проблема религии. Любой ответ Христа означал бы нарушение существа религии.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Люди августа
Люди августа

1991 год. Август. На Лубянке свален бронзовый истукан, и многим кажется, что здесь и сейчас рождается новая страна. В эти эйфорические дни обычный советский подросток получает необычный подарок – втайне написанную бабушкой историю семьи.Эта история дважды поразит его. В первый раз – когда он осознает, сколького он не знал, почему рос как дичок. А второй раз – когда поймет, что рассказано – не все, что мемуары – лишь способ спрятать среди множества фактов отсутствие одного звена: кем был его дед, отец отца, человек, ни разу не упомянутый, «вычеркнутый» из текста.Попытка разгадать эту тайну станет судьбой. А судьба приведет в бывшие лагеря Казахстана, на воюющий Кавказ, заставит искать безымянных арестантов прежней эпохи и пропавших без вести в новой войне, питающейся давней ненавистью. Повяжет кровью и виной.Лишь повторив чужую судьбу до конца, он поймет, кем был его дед. Поймет в августе 1999-го…

Сергей Сергеевич Лебедев

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза