Иди на Голгофу

В доме, где я сейчас обитаю, живет Богиня. Это девочка лет шестнадцати. Она учится в балетной школе. Поскольку балет есть наше важное политическое и идеологическое оружие, в городе есть оперный и балетный театр и балетная школа. И неплохие. На Западе, говорят, даже в столичных городах таких нету. Не знаю, какая балерина выйдет из моей Богини. Думаю, что плохая. Она слишком хороша (или недостаточно страшна) для хорошей балерины. Но женщина из нее выйдет красоты неописуемой. В ней собрались воедино все лучшие качества женской русской красоты. Когда она выходит на улицу, жильцы высовываются из окон, прохожие замирают и оглядываются на нее, шоферы тормозят, ловеласы преследуют ее. При встрече со мной она вздрагивает и уступает дорогу. Я с ней регулярно здороваюсь. Она не отвечает на мои приветствия. Я мечтаю о ней все ночи напролет. Ради нее я тщательно моюсь, стираю свое бельишко, особенно носки, запломбировал зубы, холю шевелюру и бороду. Хотя одет я как живущий на одну стипендию студент, на баб я произвожу неотразимое впечатление, я это знаю. Знакомые (даже мужчины) считают меня красавцем. Лишь Богиня не обращает на меня внимания. Она еще не знает, что я - Бог и что она предназначена мне, ибо она - Богиня. А как ей дать знать, что я Бог, если она примерная комсомолка, если у нее свои представления о богах, если ее красота уже принята в расчет в ее жизненной карьере? Я мечтаю о том, чтобы с нею случилась болезнь, какие я и только один я умею лечить. И тогда... Но она здорова и уравновешенна. Безмятежное чело ее свидетельствует о том, что у нее нет проблем и мысли ее просты.

Один забулдыга, увязавшийся за мною, остолбенел при виде моей Богини и выругался витиеватым матом.

- Вот "трахнуть" такую! - резюмировал он свои восторги.

- Чудак, - сказал я, - такие Богини появляются для безмолвного обожания. А для "траханья" больше подходят вот такие красотки, - Я кивнул ему на посудомойку кафе, вытаскивавшую помои с черного хода.

МОИ СОВЕТЫ

Во всяком деле есть свои аксиомы. Есть они и в моей профессии. Вот одна из них: совет должен быть сформулирован так, чтобы благоприятный результат выглядел как следование совету, а неблагоприятный - как отказ следовать ему. Есть и другие правила. Когда ко мне обращаются за советом, я никогда заранее не знаю, что именно я буду советовать. И я никогда не запоминаю, что именно я посоветовал. Потому я каждый раз заново изобретаю свой совет, если даже имею дело с повторяющимся случаем. Я имею дело с живыми людьми и конкретными ситуациями, а не с абстрактными примерами, так что не могу позволить себе стандартные ответы на типичные вопросы.

Сейчас передо мною - взволнованный молодой человек. Он больше не может терпеть, чтобы в мире творились "все эти безобразия", он хочет бороться и влиять на ход событий в мире, но не знает, как это делать.

- Главное, - говорю я ему, - начать. Потом все пойдет как бы само собой. Надо с чего-то начать - вот в чем проблема. Я советую вам начать с самого начала, с Абсолютного Начала. Что это такое? Я вам опишу некое подобие его, а вы уж сами догадайтесь, что это такое. Придите домой, останьтесь в комнате один, закройте окна, заприте дверь, потушите свет и подумайте про себя: я хочу, чтобы в мире прекратились "все эти безобразия", хочу, чтобы жизнь для людей стала лучше, хочу сам активно участвовать в жизни и влиять на ее ход! Повторите это много раз. Скажите: хочу и буду! И после этого вам многое станет яснее. И вы сами увидите, как вы можете влиять на мир.

Не успел я докончить мой совет, как восторженный молодой человек убежал, восклицая, что "это гениально!", что ему самому "следовало бы догадаться!", что "это же очевидно!"...

К сожалению, он тоже забыл заплатить за совет. И я до сих пор еще не заметил следов влияния его на ход событий в мире.

БУДУЩЕЕ ЗА ИДЕОЛОГИЕЙ

Если бы я имел дело лишь с официальной идеологией в том виде, как она существует сейчас, я бы ее легко одолел. Но в идеологии есть и творческое начало. Именно оно противостоит мне в лице Антипода, а не идеология вообще. У Антипода есть своя сверхзадача - поднять идеологию на такой уровень, с которого все остальное будет иметь жалкий вид в течение многих веков. Он хочет идеологию поднять на божественную высоту. Если это произойдет на самом деле, то религии, конечно, придет конец навечно. Но удастся ли ему это - вот в чем вопрос. Способна ли идеология вообще позволить какому-то ее реформатору возвысить ее до уровня Бога и еще выше?