Иди на Голгофу

Здесь живет один татарин, во время войны сотрудничавший с немцами. Его как-то обвинили в антисемитизме. «Зачем обижаешь, — сказал он, — я не только евреев, но и русских расстреливал тоже». Он — здоровый гомосос. И между прочим, нерусский — к сведению тех, кто считает советизм национальной русской чертой. И в этой эмиграции, сплошь состоящей из ярко выраженных гомососов, русских тоже раз-два и обчелся. Из этого не следует, что русские не гомососы. Мы-то как раз и послужили той исходной основой, из которой великие селекционеры-коммунисты вывели современного гомососа. Но мы остановились на полпути к совершенному гомососу и погрязли в мелочном самоанализе. Другие народы опередили нас и в этом.

Мы и Запад

Я живу в Пансионе, который мне оплачивает какая-то организация. Хотя я занимаю крохотную комнатушку без телефона и письменного стола, платит эта организация сумасшедшие деньги. Я предложил им такой вариант: пусть они эти деньги дадут мне на руки, а я буду снимать комнату частным порядком. Это в три раза дешевле, а оставшиеся деньги я употреблю на еду, одежду и бумагу. Но почему-то это сделать нельзя. Шутник, который уже разобрался в тонкостях западной жизни, утверждает, что причины этого «нельзя» точно такие же, как в Советском Союзе. И вообще, тут многое очень сильно напоминает нашу советскую жизнь.

Обитатели Пансиона разделяются на кратковременных и долговременных. Кратковременным был до моего поселения Профессор, а уже во время моего долговременного пребывания здесь — Дама с ее бесцветным мужем. Мне было достаточно одного взгляда на ее рахитичного Мужа, чтобы понять, что это за птица. Я уверен, что сотрудники здешней службы безопасности знают о принадлежности Мужа к КГБ. Но они думают, что если он — их человек (а он наверняка и их человек), то его принадлежность к КГБ играет второстепенную роль. Продаваться всем разведкам мира есть профессиональный (и даже гражданский) долг советского разведчика. И дело тут не в том, что работа в пользу КГБ в общем балансе превышает причиняемое зло. Дело в том, что даже причиняемое зло есть работа в пользу КГБ. Если бы сам шеф КГБ сбежал на Запад, захватив с собою все известные КГБ секреты, его бегство в конечном итоге сработало бы в пользу Советского Союза. У советской разведки и западных разведок разные критерии оценки делаемого. Так называемые взаимовыгодные отношения КГБ с западными службами того же рода всегда в пользу КГБ, ибо уже сам факт каких бы то ни было отношений всегда в пользу КГБ. Если бы можно было измерить, какой урон Западу нанесла одна только работа разведывательных служб с Дамой по выкачиванию из нее информации, кое у кого, может быть, волосы на голове зашевелились бы. И это при условии, что вся информация ценная и правдивая. А какая часть сообщенного ею есть дезинформация, балласт, вымысел, чепуха? А как измерить психологические последствия таких соприкосновений? Мне говорили, что западные разведывательные службы составили четкое представление о советском человеке на основе бесед со многими тысячами советских людей. Говорю вам со стопроцентной верой в свои слова: если Запад проиграет будущую войну Советскому Союзу, то главной причиной этого будет именно этот образ советского человека, составленный западными разведками и советологами на основе соприкосновения с советскими людьми.

Нытик и Энтузиаст

Нытик и Энтузиаст предложили повести меня в кафе, где «все стоит в два раза дешевле». Я сказал, что сейчас я предпочел бы кафе, в котором все стоит в десять раз дешевле. Они сказали, что и такое бывает, но сейчас «не сезон».

Нытик и Энтузиаст — ярчайший пример противоположных форм выражения одной и той же сущности. Принципы Нытика: мы тут никому не нужны; тут не лучше, чем у нас; ничего мы тут не добьемся. Принципы Энтузиаста: без нас тут шагу ступить не могут; тут рай сравнительно с Союзом; мы горы свернем. Нытик покорно ждет, когда Запад сам бросит ему кусок со стола своего богатого пиршества. Энтузиаст рвет и мечет, сует нос повсюду, готов сам вырвать положенный ему кусок изо рта у Запада. Нытик сам не знает, зачем он здесь. Энтузиаст прибыл с великой миссией — научить Запад уму-разуму и руководить отсюда диссидентским движением в Союзе. Он жаждет издавать журнал, а еще лучше — газету. Он считает, что это «основное звено, ухватившись за которое мы (кто?) вытянем всю цепь. Ленин ведь тоже с этого начинал!».

Общим для них является то, что они лезут в мою каморку без стука и в любое время дня и ночи, просят в долг и стараются что-нибудь унести с собой «на время». Чтобы пресечь их поползновения, я на большом листе бумаги написал объявление: «Оставь надежду всяк сюда входящий». На другой день Хозяин снял объявление: он не хотел, чтобы ему напоминали о позорном прошлом его страны. Ведь ему кто-то донес и перевел мое объявление!