Иди на мой голос

Но пока она ждет очередного вечера, глядя на огонек свечи, греющей вино. Она умеет ждать, этому научила ее прожитая несвобода, а еще у нее это наследственное. Ее предок тоже во всем шел до конца и был верен друзьям, любимым и своей музыке. Не убийца. Не безумец. Не гений. Просто человек, об этом с живой легкостью и такой же живой болью рассказывают страницы обугленного дневника, неизменно лежащего у окна рядом с молодым апельсиновым деревцем в каменной кадке.

Просто человек. Но иногда это немало.

[Вечность]

Гондола покрыта замысловатой резьбой. Узкий позолоченный нос с вытесанной птицей – буревестником – разрезает облака. Лодка плывет в небе, омываемая волнами всех ветров. Ее не видит никто, как не видят и их.

В воздухе разливаются запахи грозы и цветов. Они смотрят вниз, на кованые мосты, кривые улицы, жмущиеся друг к другу палаццо. Некоторые окна приоткрыты, оттуда доносится музыка. 36-я симфония, 40-я, арии из «Венецианского карнавала» и увертюра «Данаид». Два реквиема – разных, но проникнутых одним отчаянием и одной надеждой.

Один полулежит на горе цветных подушек, набитых лавандой, полынью, яблоневым цветом. Так по-детски болтает ногой и курит трубку, пуская уносимые ветром сизые кольца. Развеваются русые волосы. Бледные пальцы задумчиво выстукивают по борту какой-то мотив.

– Похоже на то, что вы себе представляли? – тихо спрашивает другой, смуглый и темноволосый. Мрачность давно истерлась из его усталых черт, а манжеты все еще белоснежны.

Взгляды встречаются. И нет уже трубки в уголке узкого рта. Есть завиток дыма, широкая полудетская улыбка и слова. Простые правдивые слова, которым внемлют молча, внимательно, привычно. Как внимали всегда.

– Лучше. Вы ведь знаете… Явь – всегда лучше мечты, мой друг. Всегда.

Вместо послесловия

Мне очень хочется поблагодарить мою маму – за веру и чудеса терпения.

Моих Офицеров – за настоящую дружбу и талантливые (будущие книги!) истории.

Моего редактора Алёну Щербакову – за чуткость и высокий профессионализм.

Главу Mainstream Сергея Тишкова – за несгибаемый дух и потрясающую смелость.

Музыканта Фреда Адру – за талантливейшие вдохновляющие песни.

И писателя Артура Конан Дойла – за то, что когда-то открыл для маленькой девочки мир детектива. Сэр, в мире Крылатых Империй вы тоже стали пилотом, знайте об этом.

* * *

Отдельно от всех этих замечательных живых (в большинстве своем) людей мне хочется сказать спасибо Антонио Сальери. За то, что он существовал в этом мире и, надеюсь, десятках миров. За то, что вел других к свету музыки и многим не дал погибнуть или зарыть в землю талант. За то, что помогал даже тем, кого позже записали в ряды его врагов.

История туманна, как Альбион, и полна темных пятен, как полярная ночь. Но пусть память о нем будет светлой.

Спи спокойно! Теперь ты свободен
под сиянием вечной звезды.
Спи спокойно! Нет страха и боли
для восставшей из праха души.
Только нот зачарованный голос
ты оставил на тихой земле.
Небо ждет тебя слишком долго.
Так взлетай, легких крыльев тебе.

[62]