Иди сюда, парень!

– Ах да, пошли отсюда. Мсье, мадам, желаю вам попасть в такую же жопу! Имейте в виду: наша смерть будет на вашей совести!

Только к утру, когда улеглась буря, мы отыскали дорогу и доползли до нашей гостиницы.

Честное слово, в Каннах мне было не до амуров. Даже если бы сама Мэрилин Монро перебралась из своего гроба в мою постель, я бы до нее и пальцем не дотронулся, просто повернулся бы задом и захрапел. А Жанна далеко не дурочка, видела, с каким потухшим взглядом я бродил по коридорам Дворца фестивалей, и решила про себя, что толку от меня в постели будет не больше, чем от сломанного фаллоимитатора. Потому и выбрала Матвея, вот и вся драматургия. Я тоже не таил обиды на маленького режиссера и, чтоб доказать ей свою дружбу, пришел на показ ее короткометражки за час, притащив с собой Сергея, который по дороге ворчал и все норовил повернуть назад, в российский павильон, где организаторы устроили грандиозный фуршет по случаю закрытия сезона. Сергей там выпил всего три бокала шампанского и даже не поел клубники. Зато я объелся ягод, и в животе у меня началась настоящая революция: «Аврора» давала залпы, а бурлящие массы устремились на штурм Зимнего. Я спустил революцию в унитаз сортира и, выйдя оттуда, пообещал Сергею купить вино за пять евро, и он немного успокоился.

Кстати, в российском павильоне мы встретились с Меньшовым и пригласили его за наш столик. Он был очень занят, но уделил нам минут двадцать своего драгоценного времени. Меньшов попил с нами чаю, и Сергей, покраснев, попросил прийти уважаемого мэтра на просмотр нашего фильма. Меньшов тут же позвал свою секретаршу, красивую татарку, с блокнотом, она подлетела к нему и замерла в ожидании.

– Когда будет просмотр? – спросил господин Меньшов.

– Восемнадцатого мая, в тринадцать ноль ноль, – сказал, запинаясь, Сергей.

– Записали? – обратился Меньшов к секретарше, вполне возможно, не татарке.

– Да, – коротко ответила та.

– Отлично, – господин Меньшов встал, и мы с Сергеем по очереди пожали его великую, снявшую «Москва слезам не верит» руку. – Я постараюсь прийти на показ, рад был с вами познакомиться.

Он попрощался и ушел со своей секретаршей, я посмотрел ей вслед: попа у нее была совсем не оттопыренная.

– Он не придет, – сказал я Сергею. – Могу даже поспорить с тобой.

– А вдруг придет?

– Нет, даже не думай об этом. Я тоже не приду, ты знал, что восемнадцатого мне надо быть в Вене.

Сергей грустно кивнул и отпил кофе, и мне стало так жаль гениального, никому не известного режиссера, что слезы закапали в мою чашку с зеленым чаем.

Фильм Жанны был на английском языке, и, разумеется, я ничего не понял. После финальных титров я шепотом спросил у Сергея, про что, собственно, кино. Он пожал плечами и сказал:

– Да так, ерунда. Не знаю, как ей удалось уговорить сняться звезду.

– А как насчет драматургии? Сценарий ведь она писала сама.

– Тамерлан, ты совсем идиот или притворяешься?

– Перестань на меня орать! Я не знаю английского! А как тебе диалоги?

– Сплошной маразм.

Но вы бы посмотрели на Матвея! Он прыгал вокруг Жанны, восхищался ее картиной, потом взял маленького режиссера на руки и утащил под аплодисменты собравшихся в кабинке зрителей. А бедная Джулия ждала его возле красной дорожки. Она и потом приходила во Дворец кинофестивалей вместе со своим отцом Никитой и искала этого вероломного продюсера Матвея. Но охрана не пропускала бедняжку, потому что у нее не было волшебного бейджика 68-го Каннского кинофестиваля.

В предпоследний день Сергей, как обычно, снимал меня на камеру. Вместе с толпой мы двигались по набережной Круазет в сторону Дворца фестивалей. Увы, нам не удалось попасть на церемонию награждения, потому что не удосужились вовремя подать заявки на это шикарное действо. По замыслу Сергея, я должен был идти по красной дорожке вместе с Сиенной Миллер, Софи Марсо, Летицией Кастой и другими. Это была бы прекрасная концовка нашего документального фильма «Цхинвал – Москва – Канны».

Но теперь это было другое кино, в котором герой-одиночка шел как потерянный в толпе, потом он вдруг свернул на улочку, где было не так многолюдно. Он сел за столик кафе на тротуаре, к нему подошла официантка, и он, покраснев, заказал себе кока-колу. За соседним столиком шумно веселилась компания молодых людей. Сергей с камерой устроился напротив своего героя и, продолжая снимать его крупным планом, вынул из сумки футляр с диском.

– Тамерлан, а ты бы мог отдать свое кино ребятам за соседним столиком?

– Да на фиг оно им нужно? – поморщился герой. Однако диск взял, но не знал, что с ним делать.

– Так зачем же ты писал сценарий? Какое у тебя было послание миру? Что ты хотел сказать людям?

– Ну-у… – замялся герой. – Давай-ка без пафоса. Эта история могла произойти где угодно. Даже здесь, в благополучной Франции.

– Ну вот и объясни им.

– Я не знаю английского.

– Ничего страшного, я буду переводить.

Герой задумался. Видно, что он очень волновался, но все-таки встал, подошел к соседнему столику и протянул диск с фильмом красивой брюнетке.

– Это вам, – сказал герой. Сергей навел на них камеру и перевел.