Иди сюда, парень!

В этих рассказах среди реальных и полуреальных персонажей (а они все существуют между невыдуманностью и сочиненностью) есть их особая группа: те, чьи имена остались в истории, «полевые командиры», сыгравшие значительную роль в освободительной борьбе Южной Осетии. В 1992 году, прежде всего. После 93-го большинство из них погибло. И, значит, «военные рассказы» становятся «историческими» – не только потому, что повествуют о прошлом (не очень далеком), но потому, что их персонажей нет в живых. Самые известные из них – Парпат, Колорадо и Гамат.

* * *

Они появляются в разных рассказах, но и каждому из этой троицы отведен «свой», «именной». Это их портреты. Противоречивые, как и сами оригиналы. О их героях до сих пор говорят по-разному. В интернете существуют записанные воспоминания о них, иной раз – в одну-две строчки в комментарии к чужому мемуару. Устных рассказов (буквально передающихся из уст в уста), конечно, больше. Их любили одни и ненавидели другие. Или постоянно переходили от любви к ненависти (и то, и другое всегда в преувеличенной степени). Многие свидетельства уже невозможно проверить (свидетелей тоже нет в живых). И, стало быть, это уже фольклорные персонажи. Я бы не удивился, если бы где-то пели «Песнь о Парпате». Или о Колорадо.

* * *

И эта фольклорность, уже мифологизированность персонажей присутствует и в рассказах Тамерлана Тадтаева. Точнее – он сам активно участвует в процессе мифологизации. И не скрывает, а подчеркивает это (в одном из рассказов, обращаясь к своему уже ушедшему герою, спрашивает: как бы ты отнесся к тому, что я тут о тебе написал). Парпат в некоторых сценах появляется просто как воплощенный бог войны.

* * *

Все трое – опасные (их боятся не только враги, но и их соратники), безудержные и бесстрашные, невероятно склонные к перепаду настроений: вспышка ярости сменяется ласковым, нежным отношением – и часто по отношению к одному и тому же человеку. И они безмерно обаятельны. Герой-повествователь и боится их, и обижается, и бунтует, и гордится близостью с ними. А они в равной мере способны и на почти неоправданную жестокость, и на самоотверженность. Их все время лихорадит. Как и главного героя. Но они поданы извне, ярко, выразительно (внешность, поступки, речь). О том, что происходит внутри них, можно только догадываться. Вся «психология» отдана главному герою. Возможно, его собственные перепады и противоречия вызваны в том числе тем, что представляют происходившее во многих и очень разных.

* * *

Парпат, Колорадо, Гамат – эпические персонажи.

* * *

И это определение здесь очень уместно. Потому что сам этот «роман в рассказах» – новый эпос о войне. И постоянно колеблется (или включает их в себя) между быличкой, почти сказкой, то лиричной, то сатирической; героической песнью, записанную прозой, и плачем по погибшим.

Олег Дарк

Белый кобель

Белые стены города неумолчно звенят.

Под терновым сводом, о брат мой,
мы – слепые стрелки, карабкаемся в полночь.

Георг Тракль. Белый кобель

В седьмом классе я самый маленький. Девчонки и то выше меня. Некоторые все равно что женщины. Только в школьной форме. Про таких говорят – «скороспелки». Самая крупная, Арина, вышла замуж в прошлом году. Мы тогда в шестом классе учились. Ее бабушка до сих пор уборщицей в школе работает. Злющая такая ведьма и все время ругается. И если, допустим, у тебя грязная обувь, она тебя на порог школы не пустит, пока не почистишь туфли как следует. Но я иногда проскакиваю мимо с тонной земли на подошвах и взлетаю вверх по лестнице. И хотя она хватается за веник или швабру, но так ни разу и не догнала меня, потому как тоже толстая. Я вообще заметил, что ребятам больше пышные девчонки нравятся. А я вот на Карину запал. Она высокая, худая и очень смешливая блондинка. Пальцем перед ее носом покрути, и она засмеется. Карина двоечница, но сиськи у нее больше, чем у новой училки по русскому. Сам я шатен, немного психованный, и в драке всегда бью первым. Признаться, у меня очень нехороший удар. Все из-за того, что кулаки костлявые – просто два кастета. Еще я знаю, куда бить: в лицо. И если первые два удара попали в нос и губы, то противник тут же начинает хныкать и вытирать кровавые сопли. Я и Эльдара побил – самого длинного мальчика в нашем классе. В тот день он был дежурный и после урока подошел ко мне и потребовал, чтобы я вытер доску.

– И не подумаю, – говорю, а сам влюбленно смотрю на падкую до развлечений Карину, которая в свою очередь уставилась на нас. Булочку и ту отложила – ждет, чем все это кончится. Вот где надо отличиться, чтоб возвыситься в глазах девчонки, пусть и не такой пышной, как Алина.

– Ты меня уже достал! – вскипает Эльдар и, отбросив испачканную мелом тряпку, надвигается на меня.

– Ты меня тоже! – вскакиваю я на парту и начинаю молотить по его роже кулаками.