Иди за мной

Он вежливо отказался.

День пролетел быстро, суматошно. Вечером Ренат отправился в Кузьминский парк, к воротам с грифонами. Здесь хорошо думалось. Он прогуливался и представлял Ларису. Настраивался на ее «волну», как учил Вернер.

След Ларисы терялся в лабиринте городских улиц, таял. Похоже, она уехала и увезла с собой «Цветок саванны»! Она спасала свою жизнь… бежала от морока, который преследовал ее…

Ренат вернулся к машине, сел за руль и задумался. Кто-то постучал костяшками пальцев в стекло. Он поднял глаза и обомлел.

– Соня?.. Откуда ты здесь?..

Она переоделась. Вместо красного платья с воланами на ней был узкий синий комбинезон, расшитый серебряными звездами. Вычурный, как все ее наряды. Безвкусный, зато вызывающий. Соблазнительный.

Ренат сглотнул. Он чувствовал себя наркоманом в период ломки, увидевшим вожделенную дозу. Его мужское естество заволновалось и напряглось.

Соня наклонилась, заглядывая в салон. Полукружья ее грудей в вырезе лифа матово светились в темноте.

– Пустишь?..

– Садись…

Он открыл дверцу, и Соня, источая одуряющий запах левкоя, устроилась на переднем сиденье. Заложила ногу на ногу, поправила пышные кудри, улыбнулась.

– Как ты меня нашла?

Не дожидаясь ответа, Ренат потянулся к ее губам. Соня отстранилась. В ее ушах качались крупные розовые аметисты.

– Где мой подарок? – она протянула изящную узкую ладошку, словно за милостыней. – Где брюлики, милый? Ты достал их? Мне надоело носить всякую дрянь! Ты обещал!.. Ты клялся…

– Я сдержу обещание.

– Лгунишка!.. Противный!.. Ты разобрался со своей мочалкой?..

Ренат не сразу сообразил, что речь идет о Зое.

– Я в процессе, – выкрутился он, задыхаясь от страсти. – Иди ко мне…

Соня обняла его длинными, цепкими, как кошачьи лапы, руками. Острые ногти впились в кожу Рената. Эта боль возбуждала его. Соня позволила ему расстегнуть комбинезон, коснуться горячим ртом своей шеи… и вдруг оттолкнула, сердито нахмурилась.

– Сначала брюлики…

– Соня!.. Помилуй, я все помню… я…

– Ты жадный… – захныкала она, не подпуская его к себе. – Ты обманул меня…

– Я ищу то, что ты просила. Ищу!

– Не верю… Ты лжешь…

Ее тихий свистящий шепот, похожий на шипение змеи, взбесил Рената. Он схватил Соню за плечи и сильно встряхнул. Она мстительно захохотала, показывая белые зубы и раздвоенный язык…

Ренат отшатнулся, а Соня, довольная, медленно облизнулась. Язык у нее был совершенно нормальный, как у всех людей.

– Убей ее… – потребовала она, приникая к Ренату всем телом. – Ты знаешь, о ком я…

Соня забралась ему на колени, и он овладел ею. Она поддалась ему, хохоча и отбиваясь. Ренат опомнился, когда Соня застонала, сжав уставший от поцелуев рот… Золотые волосы щекотали ему лицо и шею. Соня тяжело дышала и вздрагивала…

– Убьешь ее? – процедила она сквозь зубы. – Ну же…

– Убью…

«Мазда», в которой они занимались любовью, стояла под тополем, блестящим в лунном свете. Казалось, эта долгая летняя ночь никогда не кончится…

* * *

– Оставь мне свой телефон, – попросила Лариса. – Мой разбился.

– Мобильная связь тут ужасная, – огорошил ее бывший любовник.

– Все равно оставь!

– Ладно, держи. Надеюсь, тебе не понадобится вызывать «Скорую» или «пожарку».

– А если понадобится?

Домик Эдика стоял на отшибе. Ближайшая дача была заколочена, а следующая за ней еще строилась. Рабочие выгнали деревянный сруб без крыши. Лариса с ужасом думала о том, как будет ночевать одна. Даже мысль о пистолете, доставшемся ей после бегства Берта, не придавала уверенности. Она сказала об этом Эдику.

– Я все понимаю, но не могу остаться, – оправдывался он. – Моя квартира брошена на произвол судьбы, дверь поломана. Я должен ехать.

– Квартира тебе дороже меня?

– Ты предпочла меня какому-то бандюге, а теперь еще упрекаешь?!

Лариса смущенно прикусила язык. Эдик прав. Она сама все испортила.

– Знаешь, я до сих пор не верю, что мы спаслись, – признался он. – Чудо, что твой Берт убежал. Он и без оружия свернул бы мне шею. Он убийца! Я видел его глаза…

– И что же?

– Это глаза бешеного волка! Пока его не пристрелят, он будет кидаться в драку.

Лариса вспомнила об отце. Наверное, его молитвы сыграли свою роль. Он пришел ей на помощь. Несмотря на расхождение во взглядах, у нее всегда была глубокая внутренняя связь с отцом.

– Помнишь, я ездила в монастырь? Так вот… я проведывала отца.

– Твой отец – монах? – поразился Эдик. – Никогда бы не подумал…

– Он ушел в монастырь, когда я выросла и стала сама зарабатывать. Я жутко обиделась на него! Мы поссорились. Мне было жаль маму, которая осталась одна. Я отказывалась понимать, как он мог так поступить с ней! Когда я приезжаю повидаться с ним, нам почти не о чем говорить. Но все равно он мне очень близок. В жизни бывают необъяснимые вещи…

Эдик гнал от себя мысли о броши, которую Лариса привезла с собой на дачу. От этого мысли становились лишь назойливее.

«Будь это бижутерия, Лара бы не набросилась на меня, – рассуждал доктор. – Она в принципе равнодушна к украшениям. За этим что-то кроется. Неужели камни представляют большую ценность?.. Сколько они могут стоить?»

– Берт приревновал тебя ко мне…

– А ты бы на его месте не приревновал?