Идя сквозь огонь (СИ)

Но княжну еще требовалось склонить к мысли о замужестве, и эту миссию монарх возложил на Королеву. Мудрость и такт супруги внушали Яну Альбрехту уверенность, что она справится с задачей.

Однако дать поручение было проще, чем исполнить его, и Ядвига поняла это в первой же беседе с княжной. Девушка была влюблена в московского боярина, спасшего ей жизнь, и грезила лишь о встрече с ним.

Попытки Владычицы отвлечь Эвелину от мыслей о московите ни к чему не приводили. Стоило Королеве заговорить с Эвой о грядущем браке или посоветовать ей обратить внимание на кого-нибудь из родичей Королевской Фамилии, княжна сникала.

Она становилась неразговорчивой, печальной и уходила от бесед о замужестве, ссылаясь на то, что ее траур по отцу еще не закончен. Но вечно так продолжаться не могло, это было ясно и Королеве, и княжне.

Так или иначе, им предстояло вернуться к теме грядущего Эвелины, и Владычица не торопила события, ожидая завершения срока жалобы. Оно должно было положить конец уверткам княжны, лишив ее аргумента, с помощью коего она избегала разговоров о браке.

Но окончание траура едва ли изменило настроения дочери Корибута. Когда Эвелина вновь предстала глазам Польской Владычицы, на ней было надето то же черное платье, в коем она полгода назад появилась при Краковском дворе.

— Сегодня вышел срок твоей жалобы, дитя, — с мягким укором произнесла Ядвига, — почему ты до сих пор в трауре?

— Простите, Государыня, — опустила взор княжна, — я привыкла к сему платью, и мне в нем…

— Удобно? — закончила за нее фразу Королева. — Есть смысл привыкать к добрым вещам, а от дурных привычек нужно избавляться. Нельзя все время жить прошлой болью, дитя, пора обратить свой взор в грядущее…

Когда ты, поймешь, что траурное платье не приросло к твоей плоти, для тебя наступит иная жизнь. И, поверь моему опыту, в ней будет много радостного и приятного…

Эвелина напряженно молчала, склонив голову перед своей госпожой, и Ядвига поняла, что время разговоров о замужестве еще не пришло.

— Я знаю, что тебя смущает на самом, деле, — тем не менее, решилась она продолжить беседу, — ты не можешь забыть московского боярина, спасшего твою жизнь. Тебе даже кажется, что ты его любишь…

Что ж, я не прошу вырывать его из сердца, да и не знаю, решишься ли ты на это сама в ближайшее время. Но советую, дитя, оглядеться по сторонам. В Кракове ныне собралось немало знатных юношей, каждый из которых способен составить тебе достойную партию в браке.

Законы Унии таковы, что вотчинные имения передаются лишь по мужской линии. После гибели твоего отца и брата Государь будет вынужден отдать владения Корибутов одному из Князей, связанных с вами кровными узами.

В свою очередь, Королевская Фамилия считает своим долгом устроить твое будущее, дав тебе достойного мужа. Однако ни Государь, ни я не хотим отдавать тебя замуж силой. Ты сама должна выбрать себе супруга по сердцу…

— Я уже выбрала, Государыня! — подняла глаза на Владычицу Эвелина. — Лишь один мужчина способен дать мне счастье в браке — Дмитрий Бутурлин! Почему я не могу соединить с ним свою жизнь?

— Потому что он проживает в иной державе и служит иному Властителю, — невозмутимо ответила Королева, — а еще потому, что Князь Жигмонт оставил тебе изрядное наследство в виде земельных владений. Если ты соединишься с московитом брачными узами, земли, купленные для тебя отцом, отойдут в его собственность.

Подумай сама, на что сие будет похоже, если один из уделов Унии станет принадлежать чужеземцу, к тому же, схизматику-московиту?

Едва ли Государь согласится с твоим выбором, да и я не смогу его поддержать, — вздохнула Королева, — уразумей, дитя, монархи радеют, в первую очередь, о благе державы, а уж потом о чувствах своих подданных!

— Государыня, если дело в моем наследстве, то я готова отречься от него в пользу сродной сестры, — ответила Владычице Эвелина, — я уже сказывала о том Государю!

— Это весьма благородно с твоей стороны, — кивнула Ядвига, — да только мы с Государем не готовы обречь тебя на прозябание в нищете!

— Дмитрий не нищий, — вступилась за возлюбленного княжна, — у него есть вотчина, терем…

— И ты, привыкшая к роскоши, сможешь жить в бревенчатом срубе? — губы Владычицы скривились, в болезненной гримасе. — Есть, пить из деревянной посуды? Опомнись, княжна, ты просто не ведаешь о том, что тебя ждет!

— Я готова ко всему! — бесстрашно воскликнула Эвелина. — Главное — быть рядом с любимым, а к деревянной посуде я уж как-нибудь привыкну…

— Довольно! — прервала ее, гневно сверкнув глазами, Королева. — Я вижу, ты большая мастерица прекословить!..

Впрочем, тебя можно понять, — вовремя спохватилась она, — раны твоей души еще не затянулись, а я невольно их разбередила…

Что ж, мы вернемся к сему разговору позднее, когда твое сердце излечится от скорби. А сейчас я бы хотела поговорить с тобой о других вещах. Скажи, как тебе живется при дворе? Все ли тебя, устраивает?

— Да, Государыня, — покорно кивнула Владычице, Эвелина, — ко мне, прекрасно относятся, я всем довольна…