Идя сквозь огонь

— Трудится на совесть, что накажешь, исполняет… — степенно погладил седую бороду староста. — До вина не больно охоч. Чего еще надо?

— Не охоч до вина? — глаза боярина широко раскрылись от изумления. — Тогда ему несладко будет на Москве! Здесь народ без вина не рождается и не умирает!

— Слушай, а может, он лазутчик иноземный? — сурово сдвинул брови к переносице Воротынский. — Сказывают, немцы да шведы не больно любят пить вино!

— ?.. — испуганно охнул староста, падая на колени. — Помилуй, боярин! Знай я, что он — швед или немчин, разве привел бы его на княжий двор?

— Ладно тебе убиваться, дед! — успокоил его Воротынский. — Пошутил я, разве не видишь?

— Отец родной, не погуби! — продолжал причитать старик. — Ты ведь знаешь, как верно мы служим Москве!..

— Говорю же, пошутил! — боярин отнял у старосты свою руку, кою тот пытался поцеловать. — Вот тебе на утешение!

Он вытряхнул из кошелька на траву горсть медных монет. Рассыпавшись в благодарности, староста и его работник принялись их собирать.

— Идите, выпейте за здоровье Московского Государя, — напутствовал их Воротынский, — а теперь все прочь со двора!

Поклонившись в пояс боярину, возчики надели шапки и стали выезжать с княжеского подворья. Воротынский же направился в покои Владыки, чтобы доложить ему о своих успехах.

Он даже не мог помыслить о том, насколько был близок к истине, в шутку назвав лазутчиком козлобородого возчика дров. Под личиной смирного, равнодушного к выпивке псковитянина скрывался никто иной как Ральф Бродериксен.

Глава 20

— Как ты себя чувствуешь, дитя? Пережить столь сильное потрясение нелегко даже зрелому человеку, в твоем же нежном возрасте и вовсе непросто!

Размеренный голос Королевы вырвал Эвелину из плена раздумий о пропавшем без вести Дмитрии и храбром Ольгерде, едва не погибшем во имя ее спасения.

— Благодарю за заботу, Государыня, — с поклоном ответила она Владычице Державы, — все случилось так быстро, что я не успела испугаться…

— Поверь моему опыту, страх тебя еще догонит! — грустно улыбнулась Ядвига. — Когда опасность позади, людям кажется, что им уже нечего боятся. Но прошлое имеет свойство приходить к нам в снах и воспоминаниях…

Чтобы стереть из памяти пережитый ужас, тебе потребуется немалый запас радости. Что скажешь, если мы устроим праздник в честь твоего чудесного спасения?

— Вы очень добры ко мне, Государыня, — опустила взор княжна, — но все же не стоит беспокоиться…

Если кто-нибудь и нуждается в помощи, то это — рыцарь Ольгерд. Если бы не его вмешательство, меня бы, верно, уже не было в живых…

— О нем не тревожься, дитя, — покровительственно улыбнулась Королева, — сей храбрый воин препоручен заботам лучших придворных лекарей. Его жизни ничего не грозит, и, насколько мне ведомо, он уже идет на поправку!

— И все же, если есть такая возможность, Государыня, нельзя ли средства, выделенные вами для праздника, потратить на лечение пана Ольгерда? — боясь показаться дерзкой, Эвелина еще ниже опустила взгляд.

— Бедное дитя! — сочувственно покачала головой Ядвига. — У тебя такое же доброе сердце, как у твоей покойной матушки! О судьбе Ольгерда можешь не беспокоиться. Я сделаю все, чтобы твой спаситель поскорее встал на ноги!

Но мне бы хотелось знать, чего ты хочешь для себя лично. Я вижу, тебе не слишком уютно при дворе. Скажи, что могло бы тебя развлечь, скрасить твои будни?

В душе Эвы давно уже зрело желание наведаться в Самбор. Она тосковала по другу своего детства Флориану и порой ворчливому, но всегда доброму к ней дяде Кшиштофу.

Кроме того, княжна помнила, что юный племянник Воеводы часто ездит на Москву, сопровождая иноземных послов. Быть может, он принесет в Самбор вести от Дмитрия?

— Государыня! — собрав всю свою решимость, обратилась она к Королеве, — мне бы хотелось съездить в Самбор, проведать Воеводу Кшиштофа. Если помните, он был другом моего отца…

На красивом лице Владычицы промелькнуло выражение недовольства. Подобной просьбы от дочери Корибута она не ожидала.

— Но ведь Самбор — всего лишь пограничная крепость, — произнесла она с легкой досадой в голосе, — что там может быть любопытного для такой юной девушки, как ты?

— Там остались мои детские воспоминания… — подняла на Ядвигу умоляющий взгляд Эвелина. — Когда я была маленькой, мы с батюшкой часто ездили туда в гости. Я очень соскучилась по дяде Кшиштофу…

— И тому юному красавцу, что навещал тебя в марте? — насмешливо подняла тонкую бровь Королева.

— Флориан для меня как брат, — вновь потупила глаза в пол Эвелина, — мы с ним выросли вместе…

К тому же, он один из немногих людей, что разумеют меня…

— Довольно, я тебя тоже разумею! — кивком прервала ее Владычица. — Что ж, дитя, ступай. Я подумаю над твоей просьбой!..

Первым желанием Ядвиги было, конечно же, отказать воспитаннице, но было поздно — она сама пообещала исполнить волю княжны и не могла нарушить данное слово.

По большому счету, просьба девушки не содержала ничего предосудительного. Если Эва отдохнет на природе от дворцовых склок и интриг, сие будет ей только на пользу.