Идя сквозь огонь

Но судьба путникам все же улыбнулась. Проехав еще полверсты, они завидели блеск озера, мерцавшего в просветы между стволов деревьев. К нему вела и тропа, отделявшаяся от главной дороги…

Старики, помнившие языческие предания, сказывали, что некогда здесь кипела битва меж древними богами и пришедшей с востока ордой демонов. Когда у хранителей мира иссякли запасы молниий и града, коими они крушили демонические полчища, громовержец Перун решил воспользоваться дарами земли.

Могучими руками он отрывал от скал обломки и швырял их во врага, сотнями давя исчадий тьмы. Видимо, одна такая глыба, упав с небес, оставила в земле рытвину размером с турнирное поле.

Со временем подземные источники и дожди наполнили ее водой, превратив рану земли в небольшое чистое озеро. По воле богов или же по какой-то другой причине, вода в нем никогда не зацветала и оставалась прохладной самым жарким летом.

К нему, с легкой руки княжны, повернули коней утомленные жаждой путники. Неглубокая котловина, на дне коей мерцало бликами озерцо, охотно дала им приют.

Место для отдыха было и впрямь удобное. От воды тянуло живительной прохладой, а обступавшие ее деревья отбрасывали на берег густую тень, прегражая путь жгучим лучам солнца.

Пока воины отряда разбивали лагерь, Эвелина решила прогуляться к воде. От легкого ветерка по ее поверхности пробегала рябь, и крохотные волны с игривым шелестом накатывались на песок, словно приглашая княжну окунуться в озерную купель.

При других обстоятельствах Эва, неплохо умевшая плавать, так бы и поступила. Но окруженная десятком мужчин, она не могла позволить себе это невинное удовольствие.

Княжна ограничилась тем, что слегка приподняла подол платья и, сбросив башмачки, по щиколотку вошла в прохладную воду озерца. Однако долго наслаждаться прикосновениями волн к ногам девушке не пришлось. Вскоре к ней подошел Ольгерд.

— Стоит ли рисковать, вельможная панна? — обратился рыцарь к Эве с почтительным поклоном. — Не зная дна, вы можете пораниться…

Или простыть, — закончил он, выдержав укоризненный взгляд княжны, — лесные озера хранят холод даже в июльский зной…

Грустно вздохнув, Эвелина вышла из воды и, обувшись, направилась к месту привала. Воины, сопровождающие ее в поездке, уже успели соорудить походный навес, под которым княжну ждали вино и снедь из дорожных запасов.

Не любившая кареты и конные портшезы, Эва предпочитала путешествовать налегке, верхом, но сие не значило, что принимать пищу и ночевать ей предстояло на голой земле.

Кроме разборного навеса, становившегося в непогоду шатром, княжну сопровождали в пути кожаные подушки, складное ложе и маленький походный столик, уставленный ныне яствами.

Ольгерд помог ей занять за столом место на собранном из двух подушек пуфе, сам же устроился напротив, готовый исполнить всякое повеление госпожи.

Дорогу с Эвой делили ее служанка Дорота и горничная, жмудинка Олдона, чьими обязанностями было прислуживать панне в дороге. Но Ольгерд предпочел сам налить в кубок княжны вина из походного меха.

Поблагодарив его, девушка отпила глоток кисловатого напитка на основе перебродившей смородины. Не столь пряный и хмельной, как дорогие вина, он хорошо утолял жажду и не давал своему потребителю излишне пьянеть.

Вино убрало напряжение из ее души, но полностью расслабиться княжна все же не смогла. Присутствие Ольгерда по-прежнему ее смущало. Это не укрылось от внимания шляхтича.

— Вельможная панна, поверьте, мне меньше всего хотелось доставить вам неудобство, — вымолвил он извиняющимся тоном, — я вижу, мое общество вас тяготит. Но все же прошу потерпеть его до Самбора. Клянусь, на всем протяжении пути я не сделаю ничего, что бы вас огорчило…

Щеки Эвы запылали от смущения, и она стыдливо опустила взор. Девушке самой не хотелось обижать холодностью человека, спасшего ей жизнь. Но как объяснить спасителю, что сердце ее несвободно и пылает страстью к другому?

— Вы неверно меня поняли, рыцарь… — выдавила она из себя, преодолевая робость. — Я испытываю к вам самые добрые чувства…

Княжна оглянулась, пытаясь убедиться в том, что стоящие поодаль служанки и воины отряда не слышат ее слов. — Я боюсь сама причинить вам боль…

— Вы? Боль? — поднял на нее изумленные глаза шляхтич. — Возможно ли такое?

— Я должна вам многое объяснить… — не найдя в душе сил с ходу рассказать Ольгерду, о любви к Бутурлину, Эвелина решила начать издалека. — В детстве у меня был друг. Самый добрый и чуткий, какого можно представить… Он свято хранил мои тайны, утешал меня в часы скорби, хотел всегда быть рядом…

Тогда еще я не знала любви, и его чувства казались мне лишь детской привязанностью. А он хранил их в сердце, терпеливо ожидая, когда во мне вспыхнет ответная страсть…

Потом я встретила другого человека и поняла, что значит любить. Он спас мою жизнь и честь, отплатил убийцам за смерть отца. Но любовь к нему я ощутила раньше. Еще по дороге из Московии на Литву, где свел нас Господь, ко мне пришло чувство, в коем я так долго боялась себе сознаться…