#идикомне

– Это тебе на нормальный ужин, а не на бутер под барной стойкой и шавуху на качелях, – протянул он папку с вложенными в неё деньгами и посмотрел в глаза с лукавой усмешкой. – Или твоя гордость не позволяет тебе принимать деньги от золотого мальчика?

Всё-таки, запомнил мои слова на парковке.

– Зато тебе твоя гордость позволяет раскидываться деньгами родителей, – парировала я и взяла папку с другой стороны, понимая, что он не отстанет и спорить с ним бессмысленно. – К счастью, эти чаевые станут отличной компенсацией для девочки, которую мне пришлось подменить.

Потянула расчетницу, которая оказалась намертво зажата его пальцами.

– Эти чаевые для тебя, – настаивал Клим, разглядывая моё лицо. Не стала ничего отвечать. Своё решение я уже озвучила. – Твои глаза…

– Не твоё дело, – резко оборвала его и выдернула папку. Нацепила на лицо дежурную улыбку и быстро отчеканила. – Всего доброго! Приходите к нам ещё.

Крутанулась на пятках и с ровной спиной подошла к барке, где стояла Катя в компании с Димой.

– Это тебе. Чаевые, – положила перед ней папку и взяла с тарелки надкусанный мной бутер, намереваясь его доесть.

– Так много?! – округлились её глаза.

– Компенсация за моральный ущерб, – агрессивно нажевывая бутерброд, мазнула по залу взглядом и поймала недовольство в голубых глазах, когда миграция денег прошла явно не по тому сценарию, что он нарисовал в своей голове, а с недобитым упрямством жевала сухой бутер.

– Давай поделим. Пополам, – предложила Катя. – Дима, разменяй, пожалуйста.

– Нет, – отмахнулась от неё. – Я только принесла и унесла счёт. Это твои деньги.

– Но… – робко пыталась настоять на своём Катя.

– Мне пора, – вернула недоеденный бутерброд на блюдце, прихватила меню и двинулась к своему столику интроверта, за который устраивался мужчина средних лет.

Глава 11

Рука с зажатой в пальцах ручкой мелко дрогнула. Снова лошадиный смех с соседней кровати проник в самый мозг, пробившись через завесу в виде музыки в наушниках.

И как им только это удаётся? Смеются так, будто кто-то из них умеет шутить.

Карина вышла из комнаты несколько минут назад, чтобы с кем-то поговорить по телефону. Две клуши – Оля и Катя остались сидеть на ее кровати и раздражать меня своим вульгарным поведением двух куриц, опорожняющихся с, каким им кажется, высокой жердочки, но по факту, они была не сильно оторваны от земли. Разве что в своих мечтах они имели высокий полёт и мнение, которое было интересно хоть кому-то кроме их отражения, которым они регулярно любовались, то в маленьких зеркалах, то через фронтальные камеры телефонов.

– Мда… – протянула одна из «подружек». – Не хотела бы я быть рыжей. Это же ничего кроме зеленого и коричневого не наденешь. Тоска.

Сказала та, что была блондинкой и, похоже, не признавала ни один другой цвет кроме всех оттенков розового и белого.

Столь вольно был развязан её язык только потому, что я сидела в наушниках, доделывала таблицу, которую вчера не успели заполнить на паре, и все были уверены, что я их не слышу, будучи запертой в своем мирке. Они даже проверили насколько хорошо я их не слышу, позвав меня несколько раз по имени и эйкнув в качестве контрольного сигнала, на который я специально не отреагировала.

Ни то, чтобы я их подслушивала нарочно, но иногда попадались достаточно тихие мелодии и их болтовню, при которой они говорили так громко, будто находились в клубе, было отлично слышно.

– И как Карина с ней живёт? – голос второй «подружки». – Она же капец какая странная. Ни с кем не общается… Такая и придушить ночью подушкой может.

Боги! Лично вас обеих я могу придушить подушкой и при свете дня.

– Знаешь, – цокнула блондинка. – Карина тоже немного того. Ты видела её этот шарф до пола? А эти кудри? Будто какого-то барана ей на парик подстригли.

Рука с ручкой зависла над листом. К горлу подкатила желчь, которая требовала освобождения прямо здесь и сейчас.

Не знаю, что там насчёт барана, но две овцы напрашивались на то, чтобы я обстригла их зажигалкой.

Вряд ли Карина хоть раз позволяла себе подобное обсуждение одной из этих… за спиной. По крайней мере, при мне она о них ничего плохого ни разу не сказала.

Не лезь, Яся. Не лезь!

Чертов выходной. Ни в универ не свалишь, ни на работу. А добровольно слоняться по улице при таком ветре мне не хотелось бы. Хотя, послушав краем уха мерзкий трёп двух куриц, я бы лучше предпочла простыть под осенним ветром.

– Кстати, слышала, что Клим устраивает в следующие выходные тусу на даче своих родителей? – к счастью для них, тема разговора резко ушла в другое русло, к счастью для меня – неинтересное мне.

– Да?

– Ага. Его предки сваливает заграницу погреть кости и загородный коттедж в его полном распоряжении.

– Круто!

– Что крутого? Нас-то по-любому не пригласят. Туда, наверное, только старшаки попасть смогут и то не все.

– Может, можно как-то к нему подкатить, чтобы он нас тоже пригласил? – игривый тон с очень жирным намёком вызвал приступ тошноты. Если она так продолжит и дальше, то меня точно вывернет на мой же конспект.

– Надо попробовать. В понедельник надену своё лучшее платье. Он не устоит.