Идём на Восток

Сэр Роберт всегда и в любой стране оставался британским дворянином, проводником воли Империи. Собственно говоря, он и был британской империей, безвестным строителем ее военной, политической и экономической мощи, имеющим право говорить от имени Империи, полученным в расплату за те жертвы, которые он положил на алтарь Империи. Он родился в безвестной больнице в Пррт-Судане, в отсутствие элементарных удобств, когда его матушку привезли уже рожающую, и первым, что видели его глаза — был потолок с трещинами и в мухах. Он с детства бегал босиком по глиняной африканской земле, дрался на палках с местными пацанами, после получения достойного образования пошел на передний край борьбы за Империю, жил в захолустье, рискуя погибнуть, и не требуя за это никаких особых почестей и наград. И здесь, в смертельно опасных горах — он был потому, что его послала сюда Империя. Так что сэр Роберт был достойным наследником тех капитанов Королевского флота, которые из походов привозили Англии миллионы ничейных квадратных километров африканской земли. Однако, сэр Роберт знал, что говорить — и кое-чего не упоминал. О том, что во время Второго Сипайского восстания погибли тридцать тысяч человек: англичане придумали новую, варварскую форму казни: обливали приговоренных нефтью [90] из новых Адмиралтейских котлов и поджигали. О том, что они давали образование не всем, а только детям элиты: старший сын султана Омана вернулся в страну совершенно растленным человеком, мужеложником и подонком, и первое, что они сделали с отцом — закупили хлор, загрузили им самолеты и обрушили удушающие газы на собственных подданных в горах. В то же время русские — единственные из всех великих империй относились к покоренным народам не как к дикарям, не как к говорящим орудиям — а как к братьям. И даже те войны и стычки, которыми сопровождалось укрепление русского влияния на Востоке, в Междуречье — были стычками принципиально иного характера. Русские воспринимали мятежи местным как ПРЕДАТЕЛЬСТВО, как расплату злым за доброе — а не как покушение на установленный Богом порядок вещей как те же англичане и немцы. Русские никогда не были колонизаторами — и те же курды, армяне, христианские общины под Дамаском, да даже и часть оседлых арабов-мусульман в Междуречье — не только добровольно приняли русское подданство, но и сражались бок о бок с русскими, когда это было необходимо. Русские, в начале века едва ли не самая необразованная нация из великих — теперь не только жадно образовывалась сама, но и давала образование арабам, всем без исключения, даже часто насильственно. Именно потому, что русские смотрели на арабов как на людей, таких же людей, как и они сами, и как и всех людей долженствующих стремиться к свету, к добру, к знаниям даже если они молятся Мухаммеду, а не Христу. Русские создали уникальный симбиоз, уникальную систему мирного сосуществования не только в одной империи, но и в одном обществе людей христианской и мусульманской веры, и ислам, который приходил с севера был совсем не тем исламом, который несли в мир проповедники из Неджда и Хиджаза[91]. Это был мирный и благотворный ислам, призывающий к богобоязненности и прекращению братоубийственных истребительных войн, которые велись здесь столетиями. Так что русская и британская империя действительно имели мало общего — только сэр Роберт, конечно же, это не рассказывал.