Идиот или гений? Как работает и на что способен искусственный интеллект

Хотя “сложная, но победимая” шашечная программа Сэмюэла была выдающейся, особенно по тем временам, вряд ли можно сказать, что она заставила людей сомневаться в уникальности собственного разума. Даже если бы машина могла обыграть чемпионов по шашкам (как в итоге произошло в 1994 году[196]), мастерство в шашках никогда не считалось признаком большого ума. С шахматами все иначе. По словам Демиса Хассабиса из DeepMind, “десятки лет ведущие специалисты по информатике полагали, что с учетом традиционного статуса шахмат как мерила человеческого интеллекта умелая шахматная компьютерная программа может превзойти человека и по всем остальным показателям”[197]. Многие, включая пионеров ИИ Аллена Ньюэлла и Герберта Саймона, ставили шахматы на пьедестал. В 1958 году Ньюэлл и Саймон написали: “Если получится создать успешную шахматную машину, получится и проникнуть в самое сердце интеллектуальной деятельности человека”[198].

Шахматы значительно сложнее шашек. Так, выше я упомянула, что в шашках из каждой позиции на доске в среднем можно сделать шесть или семь ходов. В шахматах, однако, из каждой позиции можно сделать в среднем 35 ходов. В связи с этим дерево игры в шахматах гораздо больше, чем в шашках. На протяжении десятилетий шахматные программы совершенствовались синхронно с повышением скорости работы аппаратного обеспечения. В 1997 году IBM второй раз пришла к игровому триумфу с шахматной программой Deep Blue, одержавшей победу над чемпионом мира Гарри Каспаровым в матче из нескольких партий, который привлек огромное внимание общественности.

Deep Blue использовала практически такой же метод, как шашечная программа Сэмюэла: перед каждым ходом она строила фрагмент дерева игры, где корнем становилась текущая позиция на доске, затем применяла свою оценочную функцию к самому дальнему уровню дерева, а после этого с помощью максиминного алгоритма распространяла ценности обратно по дереву, чтобы решить, какой ход сделать. Основные различия между программой Сэмюэла и Deep Blue заключались в том, что Deep Blue заглядывала дальше вперед по дереву игры, использовала более сложную (ориентированную на шахматы) оценочную функцию, обладала запрограммированным шахматным знанием и работала на специальном параллельном аппаратном обеспечении, которое позволяло ей функционировать очень быстро. Кроме того, в отличие от шашечной программы Сэмюэла, Deep Blue не полагалась на машинное обучение.

Как ранее произошло с программой Сэмюэла, победа Deep Blue над Каспаровым привела к значительному повышению стоимости акций IBM[199]. Эта победа также спровоцировала большой переполох в прессе, которая принялась обсуждать последствия создания сверхчеловеческого интеллекта и выразила сомнение, что люди после этого вообще захотят играть в шахматы. Но в последующие десятилетия человечество адаптировалось к существованию Deep Blue. Как Клод Шеннон прозорливо написал в 1950 году, машина, которая превзойдет человека в шахматах, “заставит нас либо признать возможность механизированного мышления, либо дополнительно сузить нашу концепцию мышления”[200]. Случилось второе. Теперь считается, что сверхчеловеческая способность к игре в шахматы не требует общего интеллекта. Deep Blue не обладает интеллектом в том смысле, который мы сегодня вкладываем в это слово. Она умеет только играть в шахматы – и больше ничего. У нее нет представления о том, что для человека значит “игра” и “победа”. (Однажды я услышала такую фразу: “Хотя Deep Blue и победила Каспарова, она не получила от этого никакого удовольствия”.) Более того, шахматы выжили и сохранили свой статус сложной человеческой игры. Сегодня шахматисты используют компьютерные программы для тренировки, как бейсболист использует бейсбольную пушку. Можно ли сказать, что это стало результатом эволюции наших представлений об интеллекте, скорректированных благодаря прорывам в ИИ? Или же это еще один пример максимы Джона Маккарти: “Когда все работает исправно, никто уже не называет это ИИ”?[201]

Большой вызов го

Игра го существует более двух тысяч лет и считается одной из самых сложных настольных игр. Если вы никогда не играли в го, не переживайте: мои рассуждения не требуют от вас знакомства с игрой. При этом полезно знать, что го имеет серьезную репутацию, особенно в Восточной Азии, где игра невероятно популярна. “На досуге в го играют императоры и генералы, интеллектуалы и вундеркинды”, – пишет ученый и журналист Алан Левиновиц, который далее цитирует слова южнокорейского чемпиона по го Ли Седоля: “В западном мире есть шахматы, но го несравнимо изящнее и интеллектуальнее”[202].