Идиота кусок (СИ)

— Или ты просто не хочешь жить с нищим механиком на одну его зарплату? — насмешливо посмотрела на сына Татьяна. Взяла со стула джинсы и кинула их в него. — Одевайся. Завтра ноги твоей в Москве не будет.

— Прости, — выскользнул из рук Федора Костик.

Натянул джинсы. Откопал под кроватью футболку и пошел к двери. Оглянулся на пороге. Получил тычок в спину от матери и покорно двинулся вниз по лестнице. Он не мог позволить ей вот так запросто отобрать у Федора бизнес, а у себя беззаботное будущее. Детство кончилось внезапно, и Костика всего за один прием по самые уши погрузили во взрослую жизнь, где правят такие суки, как его мать. Он подозревал, что она его ненавидит, но не думал, что так сильно. Ладно его, он не подарок, но Федора-то за что? Он же ей всегда помогал! Подумаешь, переспал с ее сыном. Он же совершеннолетний. Что в этом такого?

— Вернись, Костик, — прошептал Федор, глядя на медленно закрывающуюся дверь в отчаянии. — Я же люблю тебя!

…

Несколько часов спустя Татьяна сидела за столом в парадной гостиной, смотрела на мрачного, как снеговая туча, сына, и нервничала. Кто бы что ни думал, отпетой стервой она не была. То есть была, но не с теми, кто ей был дорог. А сын, как и Федор, были ей по-настоящему дороги. Каждый по-своему. Сын, он и есть сын. О чем говорить? Другое дело Федор. Она отдала бы многое за то, чтобы он не был геем.

Но он был. Мало того, любил ее сына. По-настоящему любил, теперь Татьяна знала это наверняка. За все эти годы Федор не прикоснулся к нему даже пальцем, хотя поводов и возможностей для этого было хоть отбавляй. Раз бизнес свой за него отдал, не задумываясь, значит, просто ждал, когда Костик повзрослеет. Оставалось понять, стоил он того или нет.

— Твой рейс в Лондон завтра, в 6 утра. О документах для перевода в Вестминстерский университет я позабочусь позже.

— Обязательно отправлять меня в ссылку? — поковырял крышку стола вилкой Костик.

На душе было так погано, что хоть волком вой. Он не хотел никуда уезжать, а хотел жить здесь, в Москве, вместе с Федором, долго и счастливо. Они столько времени шли друг к другу, и что? Утро полусонного счастья — все, что им в итоге досталось?

— Если бы ты не был треплом и дал слово никогда больше с Федором не видеться, я бы оставила тебя здесь.

— Я не трепло!

— Еще какое трепло, а еще врун и бездельник! Ты что, думал, я не знаю, сколько раз тебе Федор машины разбитые ремонтировал? У меня все до копейки посчитано. Ты с ним до конца жизни не расплатишься!

— И ты молчала? — побледнел Костик. — Почему?!

— В роли твоего отца Федор меня вполне устраивал, а в роли твоего любовника – нет. Тоже мне, растлитель малолетних!

— Это я его в постель затащил, понятно? Никакой он не растлитель. Не смей на него наговаривать! И вообще, какое тебе дело до того, что я с ним переспал? Остальные мои голубые похождения тебя волновали мало.

— Ты спал только с девчонками, не пытайся вешать мне лапшу на уши.

— А что, если бы я переспал с пацаном, ты бы меня из дому выгнала?

— Я не хочу, чтобы ты спустил все мои потом и кровью заработанные деньги в трубу. Если у тебя не будет детей, ты так и сделаешь.

— Ну, ты и стерва, — поднялся на ноги бледный до синевы Костик. — Знаешь что? Рожай себе другого сына, раз я тебя не устраиваю! Не нужны мне твои потом, кровью и постелью заработанные миллионы. НАМ с Федором не нужны! Сами на жизнь заработаем!

— Сами заработаете? — усмехнулась Татьяна. — Или Федор?

— Я не настолько глуп и безнадежен, как ты обо мне думаешь, — отрезал Костик и ушел из дому, не взяв с собой даже одежды.

Татьяна задумчиво смотрела ему во след. Ничего она у них с Федором отбирать не будет. Смысла в этом не было никакого, а вот подумать о том, чтобы завести еще одного ребенка, стоило. Может, с ним ей повезет больше?

…

Федор не удивился ни на йоту, увидев на пороге Тошу пару часов спустя после отъезда Татьяны с Костиком. Впустил его в дом и даже налил свежевыжатого апельсинового сока. Молча. О чем говорить с тем, кто рассказал о его непростых отношениях с Костиком Татьяне специально?

— Федя, не обижайся. Ты знаешь, почему я сделал то, что сделал, — сказал Тоша виновато.

— Это не значит, что одобряю и прощаю.

— Я не знал про твой договор с Татьяной.

— Знал, — сел напротив него за стол Федор. Побулькал пивом в бутылке. Сделал глоток из горлышка, замечая, как кривится от этого чистоплюй Тоша. — Ты хотел заставить меня выбирать.

— Я хотел уберечь тебя от разбитого сердца и пустого кошелька.

— Костик не разбивал мне сердце.

— Поэтому ты такой мрачный сейчас? От радости, что он тебя бросил?

— То, что он ушел с матерью, ни о чем не говорит.

— Говорит! Избалованный охламон бросил тебя ради халявных денег своей матери.

— Он бросил меня ради того, чтобы сохранить деньги мне!

Тоша проглотил все, что хотел сказать о Костике, и сделал глоток из стакана, чтобы успокоиться. Отпускать Федора было больно. Ладно бы, соперник был серьезный, так нет, сопливый, глупый юнец, ни черта не понимающий ни в жизни, ни в людях.

— Что ты собираешься делать дальше?

— Тоша, отныне мои дела тебя не касаются.

— Совсем?

— Совсем.