Идиота кусок (СИ)

— Если бы ты потерпел всего две недели, все бы у нас было в порядке, — простонал Федор, хватая Тошу за волосы. Потянул назад, приподнялся, лизнул в открытую шею.

— Если бы я потерпел те две недели, ты бы так и не понял, какой Костик на самом деле говнюк, — выдохнул Антон и поцеловал Федора в губы. Погрузился в ответный поцелуй с головой… и упал на кровать спиной.

— Тоша. Стоп. Я люблю его и не буду ему изменять!

Антон скатился с кровати, взял с тумбочки телефон и набрал номер. Федор метнулся к нему, но он увернулся и ринулся в гостиную. Не успел закрыть дверь, врезался в стену спиной и замер на ней на манер бабочки в стеклянной рамке, прижатый Федором намертво.

— Але?

— Костик? Это Антон.

— Ух ты, его величество Тотошка Первый сам позвонил. Чего изволите?

— Изволю Федора твоего трахнуть, — сказал Антон, глядя любимому мужчине в глаза. — Ты как, не против?

— Ты? Федора? Трахнуть?! Ха-ха-ха! Валяй! Только учти, я тебя после этого в больницу с оторванными конечностями не повезу.

— А если я все-таки его нагну? Тебе что, все равно, что твой любимый сексом с другим занимается?

— Тотошка, ты — это не другие. Ты ж его бывший любовничек. Знаешь, даже если Федя тебя трахнет, я ревновать не буду. Может, после этого вы оба согласитесь на тройничок?

— Костик, ты реальный кусок идиота, — обнял обмякшего Федора Антон. — Для тебя слово любовь хоть что-то значит?

— Значит, — неожиданно грустно и очень по-взрослому сказал Костик. — Я вижу, как Федор по тебе скучает. Я знаю, что меня одного для счастья ему недостаточно.

— Не понял? Это ты что, типа герой, что ли? На все готов ради любимого?!

— Да. Даже заняться сексом с его бывшим любовником.

— Костик, ну ты силен, — опомнился Антон. — Ты ведь на дипломата учишься? Поздравляю. С таким талантом выворачивать правду в кривду ты горы свернешь.

— Это правда.

— Это НЕ правда, ты, похотливый, избалованный сукин сын! Твое желание трахаться с другими не имеет к любви никакого отношения!

— Думай, как хочешь, — сказал Костик и отключился.

Антон посмотрел на едва различимого в свете уличного фонаря потерянного Федора, откинул телефон в сторону и уронил любимого на ковер спиной. Сел сверху, прижал его руки над головой и склонился к самому лицу:

— Ты все слышал, солнце. Ты веришь в то, что он любит тебя так сильно, что отдает в мои руки, лишь бы тебе было хорошо?

— Не верю.

— И правильно делаешь. А еще этот идиота кусок думает, что я не смогу тебя нагнуть.

Федор вдохнул вкусняшный аромат Антона полной грудью, грязно лизнул его в щеку и прошептал в ухо, зная, что произойдет дальше:

— Это он зря.

Гроза налетела на Москву с новой силой, ломая деревья, срывая ветхие крыши и разбивая машины вдребезги, но Федору было на все это плевать, потому что ворс под его лбом, локтями и коленями был мягким, руки на теле знающими, а член в заднице неумолимым.

— Федя, чччерт! Не смей прогибаться. Я ж кончу!

— Тоша, тебе что, шестнадцать? Соберись! Мне нужно время, чтобы словить кайф.

— Я сделаю что угодно, только позволь мне кончить. В тебя. Прямо сейчас!

Федор ответить не успел. Рассмеялся от долгого стона кончившего Антона, поддрочил, кончил сам и распростерся на ковре без сил.

— Придется тебе повторить сие мероприятие еще разок.

— Незачет? — беззвучно рассмеялся Федору в затылок Антон. — Пересдача?

— Ага. Будешь трахать меня, пока я не кончу, понял? Без рук!

— Ты так сильно соскучился по члену в заднице?

— По твоему члену в заднице, — перевернулся на спину Федор. Уложил Антона на себя. Обнял. — Другой член мне там нафиг не нужен.

…

Утром Антон не дал Федору все испортить. Заткнул поцелуем, затрахал до умопомрачения, заболтал до полного отупения и едва не испортил все сам.

— Тоша, замолчи! — взмолился ближе к обеду Федор, ковыряясь ложкой в тарелке с супом. — Что с тобой такое? Ты болтаешь, как сорока.

— Прости, — спохватился Антон. — Меня, когда нервничаю, не заткнуть. Профессиональная привычка, знаешь. В суде надо быть красноречивым, особенно, если дело швах.

— Сейчас дело НЕ швах, — поцеловал его Федор.

— Правда?

— Да.

— Ты не вернешься к Костику?

— Вернусь.

— А говорил, что не швах, — отвернулся Антон.

— Я вернусь к нему вместе с тобой, — сказал Федор.

— Не понял?!

— Мы займемся сексом на троих и посмотрим, что из этого получится.

— Ты опять идешь на поводу у своего кусочного идиота и тащишь меня за собой. Это неправильно!

Федор поднялся со стула, подошел к Антону и заставил его встать.

— Помнишь тот день, когда Костик насыпал в твой портфель муравьев? Ты поставил мне ультиматум, а когда я на него не повелся, предпочел открытому бою закулисные интриги.

— Помню. И очень об этом жалею.

— Что мы получили в итоге? Страдающий от неразделенной любви мужчина — одна штука, зарвавшийся в край мальчишка — одна штука, потерявшийся по жизни идиот — одна штука. Я прошу тебя, помоги мне сейчас. Я устал все время с Костиком соглашаться. Я должен хоть раз в жизни сказать ему НЕТ!

— В моей семье никто и никогда не вступал в открытый бой. Тем более на территории и условиях противника, — повесил голову Антон. — Может, потому что слишком боялись проиграть?