Идиотентест

– Да уж, хорошо, что сейчас тепло, – сказал я и поёжился. Ох уж мне эти питерские дворы. Их надо обязательно увидеть каждому, увидеть и забыть. Я быстро откупорил бутылку, потому что задерживаться здесь совсем не хотелось. С закуской тоже морочиться особо не стали по той же причине. Пиво решили пока не трогать. Я отломал горбушку от буханки и застыл со стаканчиком в руках, смотря на копошащегося в своём рюкзаке Лё-шика.

– Давай скорей уже, а то ссать охота, – подгонял я его нетерпеливым тоном.

– Ну иди поссы, а потом накатим спокойно, – бросил он в ответ. Я отошёл в сторону и встал лицом к стене. Затем расстегнул молнию на джинсах и сосредоточился на предстоящем процессе. И тут по закону подлости или, как говаривал один знакомый, «по принципу западла», откуда ни возьмись появилась какая-то тётка весьма неприглядного вида. Я оглянулся на неё, но журчание уже началось, и остановить его не было никакой возможности. Тётка тем временем подошла ближе и остановилась в двух шагах от меня.

– Ты чё? – спросила она.

– Чё, чё – дричичо, – ответил я.

– Ты чё, не знаешь, что ли, что приличные люди ссут в парадной, – сказала она заплетающимся языком. Она, конечно же, была в говно. Вообще, в Питере, как я понял, не так-то просто встретить трезвого человека, если это не мент, конечно же.

– Нет, не знал, я же из Москвы.

– Ну ты и хмырь, – брякнула она и, повернувшись к Лё-шику, повторила оскорбление, но теперь направленное к его персоне. Затем она медленно и с достоинством удалилась. Я проводил её взглядом и посмотрел на дружбана. Он с ничего не понимающим видом стоял посреди двора со стаканчиком в руке.

– Это чё такое было? – спросил он. Я подошёл к нему и взял свой бокал.

– Да забей, это питерский персонаж, очередной и явно не последний.

– Ну тада давай накатим. За персонажей.

Мы подняли стаканы, чокнулись и залили топливо в бак. Я понюхал горбушку, откусил кусок и понял, что есть хочу очень прилично, но делать это в таком месте было выше моих сил. Я начал подгонять своего алкоспутника, чтобы поскорее покинуть столь ужасное место. Мне кажется, это был самый ужасный двор во всем Питере, потому как ни до этого момента, ни после я ничего более стрёмного в Северной Пальмире не видел.

– Скорее покинем это ужасное место, – взмолился я, – на меня здесь мрачняк какой-то нападает.

– Идём, идём, не мороси уж, – снисходительно улыбнулся он. – Хотя я думал ещё по пясярику и тогда… Но если вашему высочеству тут претит, тогда да.

Сделав реверанс, Лё-шик побежал в арку, по-детски припрыгивая и звонко смеясь. Это, и в правду, выглядело до жути забавно; я тоже засмеялся и устремился за ним. Шли мы быстро, и зоопарк приближался неотвратимо. Упомяну лишь, что мы сделали ещё одну остановку и хлопнули по рюмашке, но всё произошло практически на бегу и ничего примечательного за это время не случилось.

И вот мы у цели. Врата, кассы и вход. Но вот незадача – внутрь нас почему-то наотрез отказываются пускать. Хотя, в принципе, я чего-то подобного где-то в глубине души ожидал. Лё-шик тоже не сильно возмущался. Хотя он вообще любитель вступить в конфронтацию, но здесь как-то спокойно отступил. Я сразу понял, что он отступил лишь временно, но последний маневр оставил за собой. Слишком хорошо я его знал, поэтому просто последовал за ним, когда он уверенным шагом направился вдоль забора. Он шёл и шёл, не останавливаясь; я едва поспевал за ним. Сцена напоминала советский мультфильм про Винни Пуха.

– Дай пивка, а? – сказал я ему в спину. – А то я запыхался уже и вообще, что происходит? Ты чё, реально хочешь через забор перемахнуть? Он же метра три, наверное, ещё и штыри сверху.

– Спокойняк, у меня на этот случай припасено средство, – сказал он и, вытащив баклажку с пивом, протянул её мне.

– Спасибо, конечно, но пиво вряд ли нам поможет миновать забор, – отхлебнув, вымолвил я.

Он же продолжал шуровать внутри рюкзака. И наконец, вытащил оттуда канат, прихваченный им с плавучего кафе. Лё-шик просиял и принялся вязать какой-то узелок.

– Да! – восхищённый его прозорливостью произнёс я. – Ты прям как в воду глядел.

– Тебя, как я вижу, не попустило ещё, – улыбнулся он. – Дай-ка хлебнуть.