Идиотентест

Люблинки – это одно из культовых мест моей молодости. Второе название Кузьмино, как вы понимаете, это синтез названий двух станций метро – «Кузьминки» и «Люблино»; аккурат между ними, по уже не помню, какому адресу, проживали две наших боевых подруги – Бэлла и Агнес. Ох, девчонки задорные были… Хотя почему «были»? Они и сейчас есть, просто не виделся я с ними уже много лет, по-моему, всё у них «Ок» и «норм». Со своими тараканами в головах, конечно, причём тараканов этих у них было побольше, чем у всех остальных вместе взятых. Но они заслуживают отдельной истории, поэтому сейчас не буду особо распаляться. Но расскажу про один тезис, который родился именно в Люблинках, – это «кроя». Концепция тезиса заключается в перемещении красного квадратика. Знаете, есть такие календари, состоящие из трех прямоугольных секций. На верхней секции предыдущий месяц, на той, что по центру, текущий, а на нижней – тот, что идет следом. В центральной секции находится некое подобие рейсшины, изготовленной обычно из прозрачного пластика, чтобы не закрывать даты, а по ней рукой можно передвигать тот самый красный квадратик, который в свою очередь указывает сегодняшнее число. Если вы, конечно, не забываете об этой ежедневной процедуре. Так вот, во время «крои» этот квадратик передвигается не по горизонтали, а по вертикали. И вы уже, наверное, догадались, по какой причине он так делает. Тусовки в Люблинках всегда отличались особой жестью, там можно было потеряться на длительный срок. Иной раз, смотря, на такой вот календарь, который неизменно висел на кухне, я ловил себя на мысли: «Хм-м, что-то я вот среду и четверг вообще не помню». И как-то на одной из таких лихих тусовок родилась «кроя». И кто бы с нами туда ни приезжал «чуток» потусить, обязательно проваливались в слепо-безжалостную бездну «крои». Так-то вот.

И, собственно, предложив мне туда отправиться, Лё-шик автоматически запускал механизм, который активировал эту вот самую «крою», так до конца непонятое и неисследованное явление коллективного бессознательного. И я, конечно же, не думая ни секунды, согласился понестись по волнам социального психоза. Но вначале надо было разогреться и заглушить и без того тихий и слабый, словно последнее издыхание умирающего, голос разума. И мы с усердием ревностных католиков приступили к делу. Чтобы расправиться с содержимым упомянутого уже пакета, в котором было шесть бутылок пива и пара пакетиков с сухариками, нам потребовалось около часа. После этого, чувствуя лёгкое помутнение, мы начали продумывать дальнейший план действий.

– Короч, вначале надо зайти за чекудроном (хорош пиво сосать), потом тёлкам позвонить, вдруг они затусили и их дома нет, – взял инициативу в свои руки мой проницательный друг. План был идеальный. Как, впрочем, и всегда. Как только в кровь Лё-шику попадала хотя бы капля вспомогательного вещёства, он сразу же начинал проявлять удивительную смекалку и красноречие, этакий интеллектуальный берсерк. Решено было разделиться, он отправляется в магазин за чекушкой, а я иду прозванивать девчонок и так как у меня дома на тот момент почему-то никого не было, то он с водкой подходит ко мне. Там мы её распиваем, плюс наверняка у меня в холодильнике найдётся чем закусить, а потом отправляемся навстречу приключениям. Но одно событие внесло серьёзные поправки в грядущее, изменив всю логику событий и подарив нам то, что я впоследствии назвал «Питер-2».

Войдя домой, я, не раздеваясь, сначала зашёл в туалет, так как пиво просилось наружу, а затем проследовал в большую комнату, где находился стационарный телефон. Потому как в то время мобильных почти ни у кого не было, в особенности у таких нищебродов, как я. Я набрал домашний номер Агнес, но ответа не последовало. В принципе, время было ещё раннее и они могли находиться ещё на учёбе или заехали куда-нибудь махнуть по рюмашке. И тут я увидел именно то, что и стало причиной дальнейших фатальных событий. А было это – 50 долларов, которые лежали на книжной полке поверх какого-то листочка. Это, как впоследствии выяснилось, родители оставили сестре, вроде как на зубного. Вообще я никогда ни до этого момента, ни после не крал из дома денег и ничего другого, кроме самогона, который мой папа искусно гнал на кухне по ночам. А с учетом его ученой степени по химии, самогон получался просто убойный и порой не взять литрушку, побаловать друзей, было просто нельзя. Но в этот раз у меня просто что-то щёлкнуло в голове. Бес попутал, наверное. Ну, короче, взял я эти баксы. Это сейчас полтинник долларов – копейки, а в то время это были деньжищи «дай божэ». А в руках двух ещё очень молодых и, соответственно, совершенно безответственных бестолочей, как мы, эти деньги превращались в угрожающее, в первую очередь нам самим, оружие массового поражения.

Я пулей вылетел на лестничную клетку и, чуть не столкнувшись с Лё-шиком, безмолвно увлёк его назад в лифт и быстро нажал на кнопку первого этажа.