Идиотка

После этого мы с мамой пошли ко мне на Грузинскую. Шли, обнявшись, глядя вперед — две женщины на прогулке. Каждый шаг от бабушкиной квартиры на Горького в сторону Малой Грузинской — как событие. У меня вдруг стало горячо в груди, словно я почувствовала прилив энергии, и сердце забилось с удвоенной силой. Я невольно улыбнулась — бабушкина душа была рядом. Она и теперь меня ведет.

Глава 69. Калифорния

Я стою в толпе пассажиров парижского аэропорта Орли, глядя то на движущуюся ленту с чемоданами, то на толпу, поджидающую тех, кто прилетел. Меня тоже должны встречать. Это Алешка Коновалов — младший брат лучшей подруги моей сестры. Он поэт, писатель, давно живет во Франции. Наконец я замечаю его и кричу: «Лешка!» Он радостно отзывается, и мы начинаем перебрасываться репликами через головы французов. Вдруг я замечаю, что прямо напротив меня, по ту сторону багажной ленты, по которой катятся чемоданы, стоит мужчина в таком же берете, как у меня, и смотрит в мою сторону. Этот берет защитного цвета мне подарил Сашка Лимончик, а этот тип напротив где его взял? Мужчина продолжает улыбаться, глядя на меня. Чему он радуется — берету? Ах нет, он русский, просто слушает русскую речь! Я смотрю на него и понимаю, что передо мной — Рудольф Нуриев. Внутри меня все ликует при виде балетного феномена и свободолюбивого человека. Я выражаю ему свое почтение кивком головы, посылаю воздушный поцелуй и, помахав напоследок рукой, хватаю наконец свой багаж и выхожу к Алешке. В Париже я проведу всего несколько дней, а потом снова сяду на самолет, который возьмет курс на Нью-Йорк. А оттуда дальше, на Западный берег. Я приземлюсь в Сан-Франциско и пробуду там месяц в гостях у Франка Боулза, знакомого галерейщика. Затем поеду в Лос-Анджелес, где останусь на полтора года. Все это время я буду работать арт-дилером в галерее «Боулз-Сорокко». Так начнется моя новая полоса жизни в Америке под названием «Калифорния».

С Франком Боулзом я познакомилась, еще работая в «Самоваре». Однажды вечером он пришел ужинать с Сергеем Сорокко и знаменитым американским художником Лероем Нейманом. Франк и Сергей были владельцами нескольких картинных галерей в самых крупных городах — в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Сан-Франциско. Я, естественно, ничего про них не знала, как и про Лероя Неймана, когда подносила им закуски и шампанское в кадке со льдом. Помню, было смешно, когда, увидев мое растерянное лицо, Сергей предложил помочь открыть шампанское. (Иногда мне приходилось тяжко — я незаметно для посетителей засовывала себе бутылку между колен и что есть мочи тянула штопор вверх, пока пробка с треском не вылетала.) Ужин закончился тем, что меня пригласили подсесть за столик. Произносили тосты за российский кинематограф, поднимали бокалы. Сергей — родом из Риги, знал меня по советским фильмам, он-то и рассказал своим гостям, что перед ними известная актриса. Франк так расчувствовался, что прослезился, а знаменитый Лерой взял свой фломастер, листок ватмана, который всегда носил при себе в папке, и принялся набрасывать мой портрет. После той встречи мы подружились с Франком и Сергеем. Они часто звонили мне в Нью-Йорк, отовсюду, где только ни оказывались. Сами они жили в Сан-Франциско, но по делам бизнеса часто летали на Восточное побережье. Очевидно, моя работа в «Самоваре» показалась им насмешкой над женщиной с таким прошлым, как мое. И они пригласили меня в Калифорнию отдохнуть, а если захочу — остаться там жить и работать в их галерее. После года, проведенного в России, я решила рискнуть еще раз.