Идишская цивилизация: становление и упадок забытой нации

Действительно, очарование Гликль заключается в том, как она умела набираться пронизывающей уверенностью в себе и объективностью, которые оправдывали ее частое плохое настроение и осуждение ближних. Она пишет, что у ее бабушки и матери «часто было не больше куска хлеба за весь день. Однако они принимали все и верили, что Бог – хвала Ему – не оставит их. … Хотела бы и я иметь такой характер. Но Бог не наградил всех одинаковым характером». Она озвучивает вечную жалобу старшего поколения, что, в противоположность времени, когда она выходила замуж, нынешняя молодежь «берет все у своих родителей, не спрашивая у них, могут ли они дать так много». Но затем она признает, что «если бы у детей были те же самые трудности с родителями, какие существуют с ними у их родителей, они бы вскоре от них устали».

За долгие годы Гликль родила 14 детей, говоря словами псалма, «как масличные ветви вокруг стола», из которых 12 (6 мальчиков и 6 девочек) дожили до брачного возраста и 11, в свою очередь, стали родителями. Это тоже было своего рода победой, потому что в XVII веке в среднем более трети детей умирали до достижения зрелости. Она прекрасно понимала их трудности на пути в жизнь. Путешествия совершались главным образом с торговыми целями, и отправляться в поездку по дорогам того времени означало серьезный риск ограбления, убийства или похищения с целью получения выкупа – особенно для евреев. Их собственного агента и друга семьи ограбили и убили по дороге из Ганновера в Хильдесхайм, обычно такой же безопасной, как из Гамбурга в Альтону, по которой можно было спокойно ходить даже в темноте.

В 1689 году беда посетила саму Гликль – оттуда, откуда сильно она не ждала. Однажды вечером, спеша в город по делам, Хаим споткнулся, упал и поранился. Через несколько дней он умер. Когда его спросили о последних распоряжениях, он ответил: «Мне не нужно думать ни о чем. Моя жена знает все. Пусть она продолжает дело так, как она привыкла». Ее матери он сказал: «Только успокойте мою маленькую Гликлихен», – после чего скончался. Гликль, будучи немногим старше 40 лет, неожиданно осталась вдовой.

Что мне написать, дорогие мои дети, о нашей горькой печали? Я всегда высоко стояла в его глазах, а теперь я была покинута с восемью из моих двенадцати несчастных детей – и одна из них, моя дочь Эстер, обручена! Пусть Господь будет милостив к нам и будет Отцом моим детям, потому что Он Отец всех, лишившихся отцов! Я истинно верю, что никогда не перестану оплакивать моего дорогого друга. В воскресенье, 24 тевета 5449 года [16 января 1689 года] он был похоронен с почестями. Вся община была потрясена ужасом и печалью от этого неожиданного удара.

Однако Гликль не могла позволить себе предаваться горю. У нее была семья, которую нужно было поддерживать, дети, которых нужно было женить, а смерть Хаима вернула ее к участию в непредсказуемой жизненной азартной игре. «Когда отлетела его душа, вместе с ней улетела вся моя слава, богатство и почет», – пишет Гликль. Более того, она получала мало помощи от кого бы то ни было:

Визиты соболезнования продолжались две или три недели; после этого все совсем забыли обо мне, и те самые люди, которым мы больше всего помогали, отплатили нам злом, уж таковы обычаи этого мира.

Ее сетования отдают жалостью к себе, но своим противоречивым и подкупающим самоанализом она быстро вернула себе самообладание.

По крайней мере я представляла себе, что вдове – да простит меня Бог, – неожиданно потерявшей все, скоро предстоит увидеть и претерпеть оскорбления, а часто и несправедливость.