Идишская цивилизация: становление и упадок забытой нации

Экспансия иудаизма, вовлекавшего обращенных из других наций, началась уже в последние два века перед рождением Христа, когда хасмонейские правители активно распространяли еврейскую религию среди окружающих народов мечом и измелем – ножом для обрезания. Все больше амонитян, моавитян, а также соотечественников Ирода – эдомитян, или идумеев, становились израильтянами, включаясь в число евреев. В более позднее время к обращению не принуждали насильно. Хотя сегодняшние ортодоксальные евреи не слишком одобряют переход в иудаизм, неевреи классического мира видели в иудаизме привлекательную и гостеприимную религию. Интеллектуалы с течением веков все меньше и меньше верили в старых языческих богов, руководствовавшихся чувственными побуждениями и свирепыми нравами. Почитание Торы и вера в пророчества Моисея привлекали все больше людей, которые, по словам историка Светония, «публично не объявляя о своей вере, жили как евреи».

В восточных провинциях империи греки-язычники, известные под греческим словом себоменои (по-гречески «почитатели (Бога)») или еврейским йереим, называемые в Талмуде «прозелитами ворот», тысячами стекались к синагогам – по слухам, их число доходило до миллионов. Так или иначе они отвергали богов, придерживались законов кашрута и соблюдали субботу. Ювенал выражал недовольство:

Выпал по жребью иным отец – почитатель субботы:
Лишь к облакам их молитвы идут и к небесному своду;
Так же запретна свинина для них, как и мясо людское[21]

.

Требование обрезания было препятствием к полному обращению взрослых мужчин, но, ворчал сатирик, их сыновья могли стать евреями в самом настоящем, физическом смысле.

Согласно надписи, обнаруженной в анатолийском Афродисиасе, около половины тех, кто платил взнос на синагогу, были скорее почитателями единого Бога и их потомками, чем этническими евреями-иудеями. Многие себоменои продолжили почитать Бога в рамках секты, превратившейся в общину христиан, которая требовала от своих адептов лишь веры вместо болезненной операции. Однако уже после окончательного разрыва между Церковью и Синагогой раздавались жалобы отцов Церкви на то, что даже после того, как император Нерва в конце I века нашей эры освободил христиан от уплаты «еврейского налога» (fiscus Judaicus), движение в обратном направлении все еще продолжалось.

Корзина да сено

Чтобы узнать больше о древней еврейской общине, спустимся в погребальные катакомбы, расположенные возле древних дорог, которые вели когда-то из города во всех направлениях. Часть волшебства современного Рима состоит в том, что многие из античных примет города хорошо сохранились вместе со своими названиями. Например, мы и сегодня можем прогуляться на запад по Портовой, или Остийской, дороге, которая приведет нас через Портовые ворота в стене города в прибрежную Остию – мимо забавляющего многие поколения археологов древнего объявления, запрещающего выцарапывать (scariphare) на стенах граффити. По Номентанской дороге мы можем поехать на северо-восток, минуя место, где раньше находились Коллинские ворота, мимо руин построенных Диоклетианом гигантских бань, занимающих площадь в 13 гектаров (столь огромных, что они могли вмещать одновременно до 3000 купающихся), мимо громадных преторианских казарм, символизировавших и осуществлявших личную власть императора.

Наверное, особенно стоит прогуляться по Старой Аппиевой дороге, первой и самой известной магистрали между городами, ведущей на юг, в Таранто и Бриндизи, по дороге, которую Гораций назвал царицей длинных дорог (longarum regina viarum), которая обессмертила имя цензора Аппия, начавшего ее строительство в 312 году до нашей эры. И сейчас, в XXI веке, можно погулять там, где некогда гулял поэт Ювенал, с внутренней стороны стены Сервия, снаружи которой собирались бездомные еврейские бедняки:

Друг мой, пока его скарб размещался в единой повозке,
Остановился у старых ворот отсыревшей Капены.
Здесь, где Нума бывал по ночам в общенье с подругой,
Ныне и роща святого ключа сдана иудеям,
И алтари: вся утварь у них – корзина да сено[22]

.