Идолов не кантовать

— Хорошо, — медленно проговорил Потап, — сказал. Теперь давай делиться.

— Давай.

— По-честному?

— По-честному, — согласился эфиоп.

Последователь разрезал говядину и хлеб на две одинаковые части и пододвинул одну себе.

— Это мне, — пояснил он учителю. — А это тебе. Сначала мы съедим твое. — С этими словами Потап откусил половину доли эфиопа, а вторую половину отдал ему.

Тамасген энергично жевал, косясь на долю Потапа.

— Ну вот. Твое мы съели по-честному? — глотнув, спросил ученик мага.

— По-честному, — пролепетал маг.

— А теперь каждый будет есть свое.

И к большому огорчению мага, Потап, ухмыляясь, сожрал свою долю целиком.

— Нечестно, — насупился африканец.

— Как же нечестно!

— Ты съель больше.

— Я ведь тебя спрашивал! Ты сказал: по-честному.

— Сказаль.

— А по-честному и поровну — это разные вещи. А теперь я буду спать. Спокоиной ночи.

Утром Тамасгена разбудило включенное радио. Пронзительный голос диктора сообщал прогноз погоды:

"…По области ожидается от десяти градусов мороза до нескольких градусов тепла. Местами осадки. Возможен ветер…"

Потап стоял перед зеркалом и восторженно рыча, растирался полотенцем. От его могучего румяного тела исходил пар. Увидев отражение великого мага, последователь прервал процедуру и со всей серьезностью заметил:

— Ты, конечно, можешь не поверить, но сейчас ты еще смешнее, чем когда спишь.

Упрекнув напарника в расизме, эфиоп ушел умываться.

— Выход через десять минут, — говорил Потап, одеваясь. — Сегодня у нас культурная программа: осмотр достопримечательностей, встреча с интересными людьми, обед в заводской столовой. А пока проведем инструктаж. Итак:

Пункт первый: никакой самодеятельности. Всякая инициатива будет подавляться адекватным и, стало быть, жестоким образом.

Пункт второй: ничему не удивляться, вести себя тихо и смирно.

Пункт третий: знание и понимание русского языка выказывать лишь в крайнем случае, то есть по моей команде. Пожалуй, все. Да, чуть не забыл! Запиши четвертый пункт: не строить глазки девушкам. Они от этого теряются… Слушай, как ты все-таки завалил нашу дежурную? Может, ты и в самом деле гипнотизер?

Потап небрежно запахнул пальто, поднял воротник и последний раз осмотрел себя в зеркале. Там он увидел решительного молодого человека, имеющего нечто общее с голливудским частным детективом. Для пущей схожести он надел перчатки, прищурил глаза и, выпятив подбородок, поиграл желваками…

Эфиоп напомнил о себе робким кашлем. Мамай окинул наставника критическим взглядом, начав с кроличьей, изгрызенной молью ушанки и закончив вздувшимися на коленях брюками.

— Обнять и плакать, — констатировал Потап. Подумают, что я купил тебя в магазине уцененных вещей. На что ты похож? Никто не поверит, что ты иностранец, даже если узнают в тебе негра. Где твой шарм? Что это у тебя на голове? Бабушки, которые носили такие чепцы, вымерли в позапрошлом веке. Через какой-нибудь час я должен представлять тебя как заморского купца, а ты будешь в этой фуфайке? Ну-ка, выворачивай ее наизнанку.

Гена покорно снял куртку и надел ее подкладкой наружу.

— Совсем плохо, — заключил Потап, обойдя вокруг колдуна, — но пусть лучше будет так. Должна же в тебе быть хоть какая-то загадка!

Более радикальные метаморфозы произошли с шапкой. Со словами "хуже не будет" Мамай хладнокровно отрезал ей уши, также вывернул наизнанку и нахлобучил на голову эфиопа. Нельзя сказать, что головной убор стал смотреться приличнее, но он, во всяком случае, выглядел теперь настолько удивительно, что невольно внушал уважение. Больше, кажется, ничего нельзя было исправить. Потап отступил на два шага и, хмурясь, долго созерцал результаты своего творчества.

— Другое дело, — наконец проговорил он. — Вылитый мароканский жид. Теперь поверят. Да, я погубил в себе великого кутюрье. Ну да черт с ним. Зато кого я породил! Видели бы тебя сейчас твои родные! Мама непременно бы прослезилась. Ну, что скажешь?

Прорицатель робко шагнул к зеркалу и какое-то время молчал, пораженный. Затем отвел влажные глаза от увиденной мерзости и просительно посмотрел на модельера.

— Только не надо меня жалобить, — предупредил Потап. — Может, я, конечно, выбрал и не тот стиль, но что поделать! Искусство добывания денег требует жертв. Тебе что, трудно поступиться эстетическими принципами?

Лицо эфиопа стало похоже на сморщенное зимнее яблоко.

— Ну ладно, ладно, — уступил последователь. Раз у тебя такой консервативный вкус, манто надень по-старому, а беретку не трожь… Нет, все-таки черт знает что. Сними шапку… Надень… Нет, сними…

Через полчаса из гостиницы вышли двое. Первый был в полупальто с поднятым воротником, с деловой папкой в одной руке и дымящейся сигаретой в другой. На голове второго сидела кривобокая чалма. Лицо его было укутано в шарф, и в тонкой щели можно было рассмотреть только живые черные глаза.

Они перешли улицу, осведомились у прохожего, как добраться до "Металлиста", и направились к автобусной остановке.