Идору

Спускаясь в серое и мучнисто-розовое, на этот раз – представляющие продукт нежеваный – огромные, во всю стену бруски, увешанные рекламами и вывесками его неоспоримой родины. Жесть с набивной печатью и древний, в рамки вставленный картон с искусной, как в музее, подсветкой. Кумиры и идолы жвачки. И главный из них – Базука Джо,[25] личность для Лэйни неизвестная.

– Часто сюда заглядываете? – спросил Лэйни, пристраиваясь на круглую табуретку с пухлым сиденьем какого-то совсем уж кошмарного жвачно-розового цвета. Поверхность стойки была сплошь облеплена обертками от жвачки.

– Да, – кивнула Арли, – но просто потому, что это заведение не пользуется особой популярностью. К тому же здесь не курят, большая для Японии редкость.

– А что такое «Блэк Блэк»? – Он указал на вставленный в рамку плакат с изображением старинного автомобиля, несущегося сквозь еле намеченный городской пейзаж. Под надписью «Блэк Блэк» чернели иероглифы, выполненные в некоем японском варианте «ар деко».[26]

– Жвачка. Ее все еще выпускают. Очень популярная у водителей такси. Из-за кофеина.

– Кофеин? В жвачке?

– А бодрящую жвачку с никотином не пробовали? Здесь продают.

– Я уж лучше возьму пива.

Когда официантка в некоем серебристом, исчезающе малом подобии шортов и пушистом, оглушительно розовом лифчике приняла у них заказ, Арли открыла свою сумочку, достала ноутбук и быстро пробежалась по клавиатуре.

– Здесь линейные топографии части структур, с которыми вы сегодня знакомились. – Она передала ноутбук Лэйни. – В формате «Риалтри семь-два».

Лэйни бегло просмотрел несколько картинок. Сплошь какие-то абстрактные, стереометрические построения.

– Я этого не понимаю.

Арли налила себе сакэ.

– Вы действительно получили подготовку в «Дейтамерике»?

– Меня натаскивали какие-то французы. Страстные любители тенниса.

– Мы получили «Риалтри» в «Дейтамерике». Их лучший инструмент количественного анализа. – Она закрыла ноутбук и спрятала его в сумочку.

Лэйни налил себе пива, отхлебнул и отставил стакан.

– А вам ничего не говорит название TIDAL?

– TIDAL?

– Аббревиатура. Наверное.

– Нет. – Арли взяла фарфоровую чашечку и подула на сакэ, как ребенок – на горячий чай.

– Это тоже их инструмент, а может – предварительная разработка. Очень сомнительно, чтобы готовый продукт уже вышел на рынок. Вот тогда-то, работая по проекту TIDAL, я и научился искать узловые точки.

– О'кей, – кивнула Арли. – Но что это такое, эти ваши узловые точки?

– Это примерно как высматривать корабли и верблюдов в рисунке облаков. – Лэйни взглянул на узкий ободок пены, прилипший к стенкам стакана. – Только тут ты видишь реальные вещи.

– Верблюды? – Арли поставила чашечку. – Ямадзаки заверял, что вы не сумасшедший.

– Это не сумасшествие, просто я как-то там по-особому обрабатываю широкополосные сигналы. Нечто, связанное с распознаванием образов.

– И на основе всего этого, что вы мне рассказываете, слитскановцы взяли вас на работу?

– Они взяли меня на работу, когда я продемонстрировал им, что узловые точки работают. С данными, которые вы мне сегодня предоставили, такого сделать не могу.

– Почему?

– А вы попробуйте выпить на пару с банком. Он не личность. Он не пьет. Его никуда не пригласишь, никуда не посадишь. – Лэйни отхлебнул пива, чуть подумал и допил стакан до конца. – Рез не порождает нужных мне структур, потому что никогда ничего не делает сам, только через посредников. Это все равно что выискивать в годовом отчете какой-нибудь корпорации привычки и пристрастия председателя совета директоров. Их там нет. Файлы, которые вы мне предоставили утром, ничуть не информативнее этих картинок в вашем ноутбуке. Знакомясь с каким-нибудь конкретным разделом, я не ощущаю, как эти вот данные связаны со всеми остальными. Мне нужна взаимосвязанность. – Он побарабанил пальцами по залитым в пластик оберткам от жвачки. – Где-то там в Ирландии. Дом с видом на море. Пустой, ни души. Записи о снабжении: зубная паста, крем для бритья…

– Я была там, – сказала Арли. – Он купил это поместье у одного пожилого музыканта. Ирландца. Очень живописное. Чем-то похоже на Италию.

– Как вы думаете, он повезет туда эту свою идору, когда они с ней окрутятся?

– Никто не понимает, что же, собственно, имел он в виду, говоря, что хочет на ней «жениться».

– Потом квартира в Стокгольме. Огромная. В каждой комнате по огромной изразцовой печке.

– Этой я не знаю. У него же масса квартир и домов по всему миру, часть этого жилья держится в большом секрете. Поместье на юге Франции, особняк в Лондоне, квартиры в Нью-Йорке, Париже, Барселоне… Когда разразился этот скандал с идору, я как раз работала в каталонском офисе, доводила до ума их хозяйство, а заодно и то, что в Испании. А теперь вот торчу здесь, с самого того времени.

– Но вы его знаете? Знали его прежде?

– Рез, мистер Лэйни, это пуп мира, в котором я работаю. Пуп можно видеть, но знать…

– А как насчет Ло?