Идти туда, где ты (СИ)

- Мам, я если вдруг не позвоню в какой день – не волнуйся. У меня отпуск, поеду Марту Куликовскую искать.

- Опять двадцать пять! – Алиса так и видела, как мать всплеснула руками. – Заняться тебе нечем! А работа? А курсы?

- Это всего две недели.

- Только не говори мне, что ты едешь сама, пожалуйста!

- И не говорю, - быстро ответила Алиса.

- С Ильей своим?

- Ну а с кем же еще!

И поразилась себе, с какой легкостью она врет матери который уж раз в том, что касается Ильи. Алиса понимала, что это не его вина, но причиной, так или иначе, оказывался он. И собственное желание не думать, а потакать чувствам, верить всему, что он говорил.

- Вы с ним оба детский сад! – принялась выговаривать Любовь Михайловна, оседлав своего любимого конька. – Ладно ты, но он уже университет заканчивает! Живут они вместе, как же!

- Вот потому, что университет заканчивает, и не отпускает меня одну, - улыбнулась в трубку Алиса, почти поверив собственным выдумкам.

- Ну ладно, ладно… - пошла на попятный мама. – Я к нему уже почти привыкла… Едете когда?

- Сегодня вечером уезжаем. Ты не волнуйся, ладно?

- Я буду волноваться. Я мать.

- Я скоро вернусь.

Уже сидя в автобусе, Алиса вспоминала их разговор. Ей придется все рассказать маме, когда вернется домой, и для этого придумать более легкую версию их с Ильей расставания. А еще ей по-прежнему не хотелось верить, что это навсегда, и она никогда больше его не увидит. Несмотря на данное Аленке обещание, достала телефон и набрала его номер. Ждала до последнего, пока оператор не закончил вызов.

Все заканчивается.

Рано или поздно все заканчивается.

Потом она дремала. Ей снилось, что белая машина перегородила дорогу, вынуждая автобус остановиться, и кто-то аккуратно будит ее за плечо.

- Илья! – распахнула она глаза.

Они действительно стояли. Некоторые пассажиры вышли выпить кофе, водитель курил, прохаживаясь перед автобусом.

Алису, как оказалось, разбудила девушка, у которой было место в глубине салона. И попросила поменяться местами хотя бы на время – ее укачивало. Алиса полусонно кивнула и очень скоро снова заснула на новом месте.

Спала теперь без снов, пока в предрассветном тумане автобус не дернулся.

Алису кинуло головой в стекло, отбросило в сторону. С полки на нее упала чья-то увесистая коробка.

Раздался металлический скрежет, и автобус снова содрогнулся от ударной волны полыхнувшего в выбитое лобовое стекло взрыва.

***

Он проснулся резко. В одно мгновение. Просто едва дышал – от нехватки кислорода спирало грудь. Выдохнул и перекатился набок. Легче не становилось. Вытянул руку на другую сторону дивана, никого там не нашел. Даже подушки не было.

И только потом вспомнил: а не может быть никакой подушки. Он ее выбросил на балкон, проветриваться, чтобы больше не пахла Алькой. Это имя тошнотой подкатило к глотке, но Макаров подавил спазм.

В голове гудело похмелье, и он едва понимал, какое теперь время суток. В комнате было темно и тихо. Францевич переселился на кухню, потому что здесь стало невозможно жить. И его урчания с любимого кресла в комнате не звучало. Илья остался один.

Медленно встал, неровной походкой прошел к балконной двери и дернул ее на себя, впуская воздух. Жадно глотал его ртом и не мог надышаться. Что-то держало, стягивало горло. Мешало. И дыхание его было сбивчивым, шумным, похожим на собачий скулеж. Становилось холодно, а он так и стоял, вцепившись в дверь, и не чувствовал в себе сил двинуться с места. Пытался определить, какой теперь день. Не помнил. Все они слились для него в сплошной поток времени. Он никогда в жизни столько не пил. И знал, что не остановится, потому что останавливаться не хотел. Не мог. Загонял себя в пропасть, как дикого зверя в сеть. И пил, пил, пил.

Тошнота снова прокатилась по пищеводу. Мотнул головой и все-таки отлепился от двери. Вернулся в постель. Лег. Наверное, надеялся уснуть. Без особой веры в то, что это получится, потому что на сон тоже нужны силы, а у него их не было. Была только боль, которая постоянно возвращалась мучительными жестокими толчками – в голове, в груди, во всем теле.

Время. Чертово время, которого прошло столько, что он запутался.

Потянулся к телефону на тумбочке. Ярким огоньком зажегся дисплей. И высветил пропущенный вызов. Алиса. Илья зло хохотнул. Второй раз уже. Никак не отстанет. Звонит. Теребит. Дергает. Будто не понимает, что ему больно. Будто нарочно ковыряет даже не начавшую затягиваться рану, ожидая, когда кровь хлынет. Будто бы хочет знать, сколько в нем помещается крови.

Швырнул телефон в сторону. Тот ударился о стену и развалился – тушка, крышка, батарея.

Дурак. А который час так и не посмотрел.

Илья поднялся с постели. Поплелся было в душ, но и туда не дошел. Облегчился, сполоснул лицо. Явился на кухню. Кот жалобно мяукнул из-под стола, а Макаров задумался, когда в последний раз давал ему пожрать. Не вспомнил. Полез за кошачьими консервами, а под руку попался стакан с недопитым накануне коньяком. Чем не повод дожать? Может, хоть голова меньше болеть станет?