Иду на перехват

Дуся после похорон уехала в Нижнереченск. Ей дали там квартиру. Оставаться в гарнизоне ей было бессмысленно — все здесь напоминало о Геннадии, а кое-кто из жителей смотрел на нее с презрением, догадываясь об истинной причине гибели Геннадия.

Снова шар

А жизнь течет своим чередом, несмотря ни на что.

В субботу, перед самым уходом со службы, Дятлов объявил всем летчикам и техникам, входившим в состав дежурных расчетов, чтобы никто никуда из гарнизона не выезжал. Причина ясная: приехала инспекция, в любое время могут объявить тревогу.

— Ждешь, ждешь этого воскресенья, — недовольно заворчал молодой летчик лейтенант Пальчевский, — месяц в городе не был.

— Не умрешь, — ответил ему Дятлов. — Да и делать там нечего. В кино здесь сходишь.

— В кино! — усмехнулся Пальчевский. — Тоже занятие…

Домой я не пошел: Инна еще не вернулась с работы, а без нее я чувствую себя как неприкаянный. Направился в клуб, в бильярдную. Вечером там всегда, полно народу, не дождешься очереди сыграть. А сейчас, наверное, никого нет…

Недалеко от клуба меня догнал лейтенант Пальчевский и вызвался в партнеры.

Едва мы сыграли партию, как в бильярдную вошли полковник Щипков и Синицын. Он уже подполковник.

— Вот кто тут гремит шарами, — улыбнулся Щипков. — Вы пообедать-то успели?

— А как же, — ответил Пальчевский. — Какая игра на пустой желудок! Вы как раз вовремя пришли. Пожалуйста, кий. Самоклад.

Щипков и Синицын играли молча и сосредоточенно. Оба спокойные, неторопливые, они обдумывали каждый удар, словно снайперы, следя за зеленым полем стола и выжидая, когда шар выйдет в ударное положение.

Синицын чаще бил дуплетом… и неплохо. Щипков это преимущество компенсировал умением удерживать ударный шар у борта. Противники были равны. Мы с интересом наблюдали за их поединком. Но доиграть им не удалось. В бильярдную быстро вошел дежурный по части и доложил Щипкову, что в воздухе снова обнаружен шар и командующий приказал уничтожить его нашим дежурным истребителям.

— …Самолеты уже вылетели, — продолжал докладывать дежурный. — На командном пункте начальник штаба.

Но Щипков уже шел к двери, на ходу надевая шинель. За ним направился Синицын.

Я некоторое время стоял будто оглушенный. «Шар снова в воздухе», звучало у меня в ушах. Как я жалел в эту минуту, что не мне выпала доля дежурить! Ведь я так готовился к этому дню. С тех пор как мы с Геннадием пропустили шар, наверное, не было такого дня, чтобы я не думал о нем и не мучился мыслью, что не сумел выполнить такое ответственное задание. Но вот шар снова в воздухе. «Кто сегодня дежурит? — подумал я. — Кажется, капитаны Демченко и Сергеев из второй эскадрильи. Хорошие летчики…»

Нашу ошибку с Геннадием разбирали со всеми, потом проводили занятия по моей теории уничтожения воздушных шаров. Но теория есть теория. Сумеют ли Демченко и Сергеев доказать ее на практике? Дело это довольно сложное и трудное, требующее точности, выдержки и большого искусства. Отражающая поверхность шара неэффективна, и ракета, оторвавшись от самолета, может не поразить цель. Надо что-то предпринять… По той же самой причине она может и не разорваться, даже если точно попадет в шар и прошьет его. Поэтому момент пуска ракеты с самолета надо рассчитать так, чтобы разорвалась она вблизи шара, только тогда будет достигнут эффект.

Я схватил с вешалки фуражку и почти бегом направился на КП. Остановился перед дверью с табличкой «Посторонним вход воспрещен», чтобы перевести дыхание, и тут только подумал: а зачем я пришел? Не покажусь ли я командирам слишком назойливым, не подумают ли они, что я считаю себя умнее их? Мне стало стыдно, но уйти обратно я не мог.

Я ходил по коридору взад-вперед, ожидая, когда кто-нибудь выйдет и расскажет, как обстоят дела в воздухе. Но никто не выходил, а из-за двойной двери, обшитой дерматином, не было слышно ни звука. Прошло не менее получаса, когда дверь открылась и в коридор вышли Щипков, начальник штаба и Синицын. По их довольным, улыбающимся лицам я понят, что полет закончился успешно. Я отступил к стене, давая им дорогу.

— Ты тоже здесь? — остановился рядом Щипков, глядя на меня тепло и ласково. — Молодец, товарищ Вегин! — Он протянул мне руку. — Поздравляю вас со сбитым шаром. Это ваша победа. Вы верно рассчитали. Сбивать эти шары нашими самолетами можно и должно. — Он помолчал и повернулся к Синицыну: Завтра же представьте на него материал на снятие взыскания и на восстановление в звании.