Иду на свет (СИ)

Ответ Данилы тот же, что во время их первого разговора. Но тогда Санта смолчала, а теперь не смогла.

— Ты решал свои проблемы… — повторила тихо, усмехнулась, снова повернулась всем телом к нему. — Ты решал свои проблемы, а я думала, что ты мне изменяешь! — обвинила громче, чем стоило бы, наверное.

Видела, что Данила кривится… Он не любит, когда она повышает голос.

— Я же сказал, Сант… Я же не раз сказал… — и напоминает о словах, которые действительно озвучивал не раз. Что он за честность. Что подлостью на искренность не ответит. Что сам от измены когда-то пострадал…

Вот только Санте снова хочется фыркнуть.

— Ну и что, что ты сказал, Дань? Вот что? Ты сам бы чему верил? Моим словам или своим глазам?

Отвечать на вопрос Санты не надо. Данила и не спешит.

Не считает её дурой, которой можно лапшать о том, что он бы поспешных выводов не делал бы. Делал, конечно. Все делают, какими бы разумными и хладнокровными ни были.

Страх потерять застилает самые мудрые глаза.

— Я надеялся, ты остыла…

Данила признается после паузы. Смотрит мельком, чуть улыбается. А в ответ летит гневная искра…

— Я тебе не чайник, чтобы остывать…

И недовольное бурчание, после которого Санта вновь отворачивается к окну. В машине — тихо. За окном мелькают огоньки.

Внутри у девушки всё сложно. Она очень по нему соскучилась. Находясь рядом, будто домой вернулась. Но не преувеличивала, когда боялась рано подходить. Ведь стоило им остаться наедине — тут же бросилась выяснять, а не мириться.

Наверное, это нехватка житейской мудрости. А может неготовность прогибаться там, где рискуешь потерять себя. Ведь он-то решил свою проблему, а она за это время чуть с ума не сошла…

— Я спросил тебя, Сант… Что, если вдруг…

Заново разговор завел Данила.

— Ты спросил «в теории», Данила! «В теории», блин! Что я должна была сказать тебе «в теории»? Что счастлива была бы? Но неужели ты правда думаешь…

Санта не договорила. Горло сжалось из-за волнения. Он зря ей напомнил то, что Санта и так не выбрасывала из головы. Его чертов вопрос в теории, её чертов теоретический ответ.

В его представлении она тогда уже его бросила. А Санта ведь не знала…

Санта ведь не подозревала…

Данила сам отказался от её поддержки в трудный момент. Сам вынес её за скобки. Он сам сделал из неё малолетнюю девчонку, которая махнет хвостом, если вдруг обнаружится, что у него в анамнезе не только блестящий карьерный взлет и чистый паспорт, но ещё и ребенок.

И пусть он отчасти прав — Санта знает, как может быть сложно поладить женщине со старшими детьми её мужчины, как иногда непросто знать, что рядом крутится человек, всегда готовый вмешаться в ваши с ним отношения и всё испортить… Но это всё нельзя обсуждать в теории. В теории нельзя из этого делать хоть какие-то выводы.

Иногда Санте казалось, что своим поведением на протяжении этих трех недель Данила над ней будто поглумился.

— Я думаю, Сант, что у меня тоже были причины волноваться.

Его ответ не звучит обвинительно, но как-то резко сбивает напор. Потому что в этом он тоже прав.

И вся гадость их ситуации в том, что Санта прекрасно понимает Данилу. Не снимает ответственность с себя. Ему правда было из-за чего волноваться.

Она так долго его морозила… Она может и дальше продолжала бы, не заметь в нём странные метаморфозы и не расцени их неправильно…

Ну и чего ещё стоило бы ждать от мужчины, который и так живет с ощущением, что ты нужна ему больше, чем он тебе, а сверху на него сваливается новость, которая с вероятностью девяносто девять и девять вас отдалит?

Будь Санта Данилой, она бы тоже таилась.

Только она не Данила. И свою обиду она не лелеет. Пытается задушить, только не душится…

— Прости…

Шепчет после паузы, вскидывает новый взгляд от коленей в капроне на его профиль…

Видит, что Данила напряжен. Понимает, что ему, наверное, и самому неприятно было озвучить то, что озвучил. Снова его понимает…

И внезапно безумно хочет прижаться. Наплевать на всё и обнять так, как никогда ещё…

— И ты меня…

Его ответный взгляд ещё резковат, как и тон. Но Данила пытается улыбнуться, Санта тоже.

Вздрагивает, когда мужские пальцы тянутся к ее ноге. Ложатся на подол бархатного короткого платья, едут по бедру, протискиваются между коленок, идеально накрывают и сжимают чашечку…

Кровь Санты снова начинает бурлить, она сглатывает, смотря вниз.

— К нам знакомиться подходили… А я смотрела на них и думала… Боже, если кто-то кроме тебя меня коснется — мне плохо же станет…

Санта произносит, продолжая смотреть на руку Данилы, которой у нее на бедре максимально удобно. Как влитая. Как друг для друга созданы.

Или это они? Или это во всем?

Данила гладит, снова едет чуть вверх… И чувствуя одновременно стыд, а ещё сходу довольно сильную пульсацию желания, Санта расслабляется, разжимает ноги, позволяя скользить свободно. По бедру. По самой нежной коже на внутренней стороне…

Просто по капрону, а будто по голым нервам…

— Кому-то точно плохо стало бы.

Комментарий Данилы — один из тех, на которые тоже можно фыркнуть. Но Санте не хочется.