Иду на «ты»

Незнакомец был одет в черную куртку свободного покроя и штаны, на которых были нашиты всевозможные карманы и кармашки. На голове у него был капюшон с маской, в которой были предусмотрены вырезы для раскосых глаз. На ногах – небольшие водные лыжи-плотики. Очевидно, на этих лыжах искатель приключений и хотел пересечь болото.

– Мбем-бе,– констатировал отшельник, указывая посохом на разбитую голову несчастного,– хвостом пришиб.

– Сытый Мбем-бе,– уточнил Задов, и Раджив согласно кивнул – на теле не было ни одного укуса.

– А я знаю, кто это,– надувшись от гордости, небрежно и высокомерно заметил Батыр, указывая на тело.– Баранов полгода назад читал лекцию «Наши невероятные противники» и диафильм крутил. Ниндзя это. Используются «Пасынками солнца» как наемные разведчики и диверсанты. Они особо зверски пытают пленных, читая им стихи начинающих самураев.

– Видал я таких, правда, тоже только мертвых,– задумчиво произнес Кузнецов.– На Халхин-Голе, помнится. По нашим тылам в таких балахонах пятеро шастало. Еще пружины на ноги цепляли. Допрыгались, правда, быстро. Особист наш один за водкой в аул пошел да с испугу и перестрелял всех пятерых из нагана. Его, правда, под трибунал отдали за то, что живьем их не взял. Он потом в СМЕРШе [40] кровью вину до самого Берлина искупал. Много крови пролил…

– Коля, а ты того, ничего не путаешь? – воровато оглянулся Задов.– В балахонах да на пружинах… Это же «попрыгунчики» в Питере в 1918 году прохожих так шмонали.

– Я никогда ничего не путаю. Точно. А «попрыгунчиков» еще в том же восемнадцатом чекисты постреляли.

– Вот и не всех,– насупился Задов, но уточнять, до кого именно не дотянулась ЧК, не стал.

– Мужики, да тут их целая рассада,– азартно крикнул из камышей ушедший поискать грибы бек, указывая еще на четыре кокона, лежавших неподалеку.

– Уходим,– подытожил Раджив,– у Мбем-бе запасы не залеживаются. Да и недалеко тут уже.

* * *

Какамура Тосикаге, один из лучших воинов сегуна Набонаги Покемоно, уже несколько часов тупо отрабатывал приемы кен-до – искусства владения мечом, занудно гундося любимую мантру: «Один самурай – пять ниндзя – по харе, один самурай – пять ниндзя– по харе, один самурай…»

Отряд под командованием Тагунаки давно ушел по ущелью к развалинам, где должен был находиться священный источник.

Да, первоначально глава организации «Пасынки солнца» действительно хотел нанять три пятерки ниндзя для выполнения этого важного задания. Но эти парии, стоящие все закона и совести, заломили такую дикую цену, что дешевле оказалось отправить самураев. И это верно: кто такой ниндзя и кто такой самурай! Но теперь эти псы хотят сами наложить свои грязные лапы на бессмертие и продиктовать «пасынкам» свои условия. Куда катится этот бездуховный мир? «Один самурай – пять ниндзя – по харе». Уах!

Нет, многоопытный командир не зря оставил его на бессменном дежурстве в самом узком месте прохода между скал. Командиры не ошибаются. Если ниндзя пойдут тут, он должен отправить их в Великую Пустоту. А они пойдут тут – обходной дороги нет. А мимо него не проскользнет никто. Вау! Крутанувшись на месте, Какамура сделал особенно красивый выпад и застыл в восхищении от собственной ловкости.

Да, старый учитель остался бы им доволен. Он всегда любил его, даже слишком любил. И не зря же, вручая им мечи, почтенный наставник порезался и тихо сказал: «Как мне все это обрыдло, бараны вы». Какамура стоял рядом и все слушал. Тот еще знак. А великую мудрость простых слов учителя Какамура осознал только здесь, в этом проходе между скал. Уах! Ас-са!

Да, Какамура с полным правом мог быть довольным собой. В самурайской школе на способного паренька положили глаз сразу несколько учителей, но он верно служил лишь одному. Какамура частенько сопровождал своего престарелого наставника по местам, где особенно быстро воспитывался дух терпения и выдержки. А однажды вечером ему случилось наблюдать в окно совершенно возмутительную картину, перевернувшую всю его жизнь.

Молодая сопливая гейша отказалась подать его благородному учителю тапочки, за что тут же и была справедливо разрублена пополам. Но наглость подлой девчонки была так возмутительна, что ночью юный Какамура долго-долго плакал, а наутро принес и подарил наставнику свои первые в жизни танка:

Если откажет гейша хозяину,
Верный слуга не откажет хозяину;
Если слуги под рукой не окажется,
Преданный пес услужить не откажется;
Если и пес отлучится по случаю,
Долг самурая – преданность жгучая…

С той поры дружба учителя и ученика стала взаимной.