Иду на «ты»

По рассказам деда, вольнолюбивого виноградаря-молдаванина, он хорошо представлял себе, как румынские паны лупцуют по темечку своих крестьян за своеволие. Впрочем, своего происхождения Евгенио стыдился даже в мыслях.

– Отдайте ключ, пан директор. Вы и не представляете, какое хобби у моего коллеги, – вежливый Дуров кивнул на Малюту. – К счастью для вас, даже не представляете.

– Тоже зверюшек любите? – Директор подобострастно пытался затянуть разговор, надеясь на чудо.

– Нет! Я люблю выжигать. – Малюта осклабился и сделал грузный шаг к столу.

– По деревянным тросточкам? – еще не теряя надежды, уточнил Евгенио.

– По стоеросовым дубинам! – свирепея, заорал Малюта. – Каленым железом! И узоры всегда разные.

– Как занимательно… Всегда мечтал приобщиться, так сказать… – Трясущимися руками директор цирка открыл клетку.

Лямур выскочил из клетки и, виновато опустив голову, подошел к Ашту. Было видно, что свободе он рад, а своему соплеменнику не очень.

Ашт, уже научившийся обращаться с ошейником, торжественно снял его с себя и туго застегнул на соплеменнике. Тот только тяжело, но покорно вздохнул.

Несчастного Врабия постигла иная участь. Найденной в вагоне веревкой Дуров крепко связал ему руки за спиной, к рукам привязал ноги, а конец веревки захлестнул петлей вокруг шеи.

«Лежите спокойно, иначе удавитесь», – уже проверяя узлы, ласково посоветовал Дуров связанному Евгенио, и компания, оставив директора на диване, гурьбой двинулась на выход.

– Признаюсь, даже не ожидал, Леонид Владимирович, – тихо сказал Малюта, слегка наклонившись к плечу Дурова, – извиняйте уж. От вас, интеллигентов, оказывается, и в полевых условиях тоже прок бывает. Только что ж вы, коллега, так на него взъелись? Что до меня, так я бы постращал, но и отпустил, пожалуй. Но вы!

– Антисанитария в клетках. Животные болеют. Жонглер полуголодный, директор зарплату зажимает. Ворье, – отчеканил Дуров. – Как у нас в цирке при царе-батюшке. Антрепренеры и директора – первое ворье. Это было действительно жестко…

Малюта понимающе кивнул. При его Иоанне антрепренеров было не меньше.

– На кол пробовали? – профессионально и деловито поинтересовался он у Дурова, но, заметив, как из-под пенсне напарника сверкнули возмущенные искорки, только тяжело вздохнул про себя. – Понятно… А ведь этот еще из лучших.

Пробираясь между тяжелыми грузовиками и артистическими вагончиками, они спешили убраться с территории, на которой располагался цирк шапито.

Малюта, достав из-под серой рясы яблоко и связь-блюдце, на ходу запрашивал базу для вызова карусели:

– Груз получен. Все теплые. Забирайте.

Следом за Скуратовым, с непривычки задыхаясь, шел Дуров, а за Дуровым бывший прима местного цирка на поводке в лапах Ашта. Ашт и замыкал колонну, выражая свое неодобрение поведением соплеменника периодическими пинками в его тощий зад. Соплеменник, втянув голову в плечи, даже не оглядывался и только безуспешно пытался прикрыться лапками. Похоже, в отдаленной Лямурии, как и в большинстве цивилизованных реальностей, личные отношения власти и оппозиции строились на завидном взаимопонимании.

– Может, хватит? – неодобрительно оглянулся Дуров.

– Наш великий дрессировщик хочет посоветовать что-то новенькое? – язвительно ответил Ашт. – Ведь это вы, если мне не изменяет память, знаменитый укротитель самых непокорных тигров, львов и коал. Ваши звериные методы, сударь, нам хорошо известны.

– Ошибки молодости. Поверьте, это все в прошлом. Уже через неделю заблуждений я понял, что к каждому нужен свой подход, – с жаром начал оправдываться тотчас вспотевший Дуров, всегда со стыдом вспоминавший свои первые шаги на арене цирка.

– Верю! – проникновенно сказал Ашт. – Я тоже за индивидуальный подход. – И, отставив лапу далеко назад, пнул собрата особенно сильно, норовя попасть туда, где у людей находится копчик. Впереди закружился легкий смерч – карусель прибыла за ними секунда в секунду.

«Куда уехал цирк? Куда ушли слоны?» – печально интересовалась она у безответного серого осеннего неба, пока группа рассаживалась по местам.

Дождь прошел над пустошью, и на окраине маленького румынского городка исчезли следы обутых человеческих ног и легкие отпечатки обезьяньих босых лапок. В целом вторжение прошло практически незаметно для обывателей. Один только граф Дракула с усмешкой махнул им вслед, выглянув из подвала местной забегаловки.

* * *

…Кузнецов и Петька были высажены посреди огромного двора, окруженного со всех сторон желтыми и серыми громадами небоскребов. Рядом возвышался штабель стальных контейнеров, на каждом из которых красовалась красная надпись: «Оборудование. Собственность Научно-исследовательского центра природы». Кузнецов по привычке попытался одернуть китель, но, наткнувшись на еще влажную от стирки ткань халата, засунул руки в карманы:

– Поздравляю, Петр Трофимович, мы в Америке. Внутренний двор.

– Эвона! – выдохнул Петька, задрав голову и с восхищением рассматривая многоэтажные коробки корпусов. Потом задумался и лихо запел: «Негр Томми саженного роста…»