Иду на вы!

Глава 20

Лагерь спал. В беспросветной тьме едва теплились догорающие костры. Небо выставило на показ все свои большие и малые звезды, среди которых не сразу отыщешь тонкий серпик месяца, затерявшийся среди буераков Млечного Пути. Стояла такая тишина, будто уши залили воском. Лишь перекличка неусыпной стражи пронзала ее время от времени в беспросветной темноте, да заухает и захохочет филин, да высоко среди звезд вдруг возникнет неумолчный посвист крыльев летящих на юг первых птичьих стай, но все эти звуки нисколько не нарушали тишину ночи: они были частью этой тишины, как ночное небо не может обходиться без звезд, а дневное без облаков и солнца.

В наскоро раскинутом шатре не спали князь Святослав и патрикий Калакир. Они возлежали на грубых попонах, положив под головы седла. Между ними в глиняной корчаге горели голубоватым пламенем угли, едва освещая обращенные друг к другу лица. Выпитое вино ли тому причиной, или сошлись неожиданно в этом огромном и таинственном мире две родственные души, а только оба сразу же почувствовали один к другому такое доверие, какое случается среди людей крайне редко, да и то после пуда соли, съеденного за одним столом. А тут и щепоть едва наберется.

– За оружие особая тебе благодарность, – говорил Святослав. – Чтобы идти на Итиль, войско должно быть, ни в пример прошлым моим походам, весьма большим и хорошо вооруженным.

– И обученным, – добавил Калакир.

– То само собой разумеется, – кивнул головой Святослав. – Но главное – внезапность, – добавил он. – Дело не в том, чтобы победить ворога в одном большом сражении, а чтобы победить его малой кровью, сохранив войско для новых битв. Царство хазарское не одним Итилем держится: много в нем городов больших и малых, обнесенных стенами каменными, и множество народу в них проживает.

– Верно, верно! – воскликнул Калакир. – Разгромом Итиля, где сидят цари иудейские, царство Хазарское можно только ослабить, но не уничтожить. Потому что оно воспрянет в другом месте под другой личиной. И все придется начинать заново. Это как многоголовая гидра: пока все головы не отрубишь, они будут вырастать снова и снова в своем стремлении подчинить своей власти все окружающие ее народы. Ибо верят иудеи с младых ногтей, что бог избрал их для того, чтобы они владели всем миром, управляли всеми народами. И вера та у них крепка, а книжники и фарисеи не дают ей угаснуть.

– Ничего, наша вера тоже не из слабых, – усмехнулся Святослав. – И главное в ней, что племена и народы, проживающие на нашей земле, молятся одним и тем же богам. И хотя иные боги у иных народов прозываются иными именами, каждый из этих богов занят своим делом: одни помогают растить детей, другие – сеять хлеб, строить города, побеждать врагов. Мыслю я, что со временем боги помогут нам объединить эти народы в единый народ, как едины наши боги, ведущие нас и наставляющие. И когда сие сбудется, тогда никто не посмеет навязывать Руси свою волю. А боги сами договорятся, как для них лучше, чтобы никто не был обижен. Так вот я это понимаю. И все мои воины имеют такое же понятие.

И Святослав, прищурившись, глянул на Калакира, ожидая возражений.

Но Калакир счел за лучшее не вступать с князем в спор по этому поводу, полагая, что время само рассудит, каким богам молиться тем или иным народам. И Святослав правильно понял его молчание. Однако ему было любопытно узнать, что думает его гость об их вере и вере других народов, выказавший в разговоре многие познания как в воинском ремесле, так и в других ремеслах, коими ромеи владеют с давних времен, чем и прославились среди других языцев.

– А вот скажи, патрикий, что есть вера исмаильтян, с которыми Царьград ведет непрерывные войны уже многие и многие годы? Чем таким она знаменита, что исмаильтяне, уверовавшие в своего бога Аллаха, стараются копьем и мечом, не щадя живота своего, остальные языци обратить в эту веру?