Иду на вы! (СИ)

Ярька, устроившийся лучше прочих, в своей каюте, дремал с вертяком в руках, вздрагивая при каждом подозрительном всплеске. Небольшое оконце позволяло следить за небом, где созвездия, уже изученные за годы плаванья в южных широтах, исправно отмеривали часы. Регулярно открывая глаза, адмирал прикидывал время. Вот прошла полночь, теперь время приблизилось к двум часам ночи, вот прошёл ещё час, ещё столько же. Мужчина осторожно встал и протёр лицо и шею водой, пытаясь немного облегчить муки тропической жары и духоты, снова прилёг. Теперь до рассвета осталось не больше часа, если и нападут, то именно в эти минуты. Не находя себе места от волнения, адмирал решил плюнуть на всё, если не напали, то этой ночью уже не успеют, и встал с кровати, направляясь на палубу, глотнуть предутренней прохлады. Открывая дверь, противно скрипнувшую в ночной тишине, Ярька едва не упал от громкого крика со всех сторон, эхом отдававшегося на берегу.

Глава пятнадцатая.

В ту же минуту вспыхнули один за другим факелы на кораблях, осветившие полчище вооружённых топорами и копьями воинов, стоявших, казалось, прямо на воде, под самыми бортами троек. Некоторые вражеские воины уже забирались на палубу кораблей, с недвусмысленными намерениями. Раздались резкие крики десятников, прерванные залпами орудий, ударивших почти вертикально вниз, под самые борта парусников. На атакующих воинов выстрелы не произвели никакого впечатления, подтверждая знакомство с огнестрельным оружием. Корабельная охрана занялась забравшимися на корабли воинами, а пушкари продолжили беглый огонь по целой армии аборигенов, подплывших на плотах к кораблям. Звук орудийных выстрелов слился в равномерный гул, похожий на барабанную дробь огромных барабанов.

Ярька прижался спиной к стене рубки, уклоняясь от огненных стрел, приготовил оба вертяка, намереваясь помочь отряду Вилфрида. Те, судя по уверенным действиям, в помощи не нуждались. Опытные рубаки не зря терпели жару и духоту тропической ночи в доспехах, сейчас они были неуязвимы для атакующих туземцев. Удары копий и дубинок, редких бронзовых топоров, воины профессионально ловили на щит, не получая даже царапин. Зато остро отточенные клинки мечей легко входили в тела врагов, вспарывали животы, прикрытые слабой защитой из нескольких слоёв ткани, полосовали обнажённые руки и ноги аборигенов. Крови на палубу за считанные мгновения вылилось так много, что падавшие горящие стрелы гасли в ней, а босые воины врагов поскальзывались, попадая под удары воинов Вилфрида, работавших, как кузнецы в мастерской, спокойно и методично.

Из задних рядов нападающих воинов усилилась стрельба зажигательными стрелами, тушением которых занялись моряки, ожидавшие подобное. За считанные минуты скотты и пикты уничтожили всех врагов, забравшихся на корабли, и занялись тушением горящих стрел. Дальше сражение перешло в привычное для славян русло, избиение врага пушечным огнём на расстоянии. После десятка выстрелов по ближним плотам, где к этому времени не осталось никого живого, орудия перенесли огонь на привычное расстояние, от полусотни до ста пятидесяти метров. Туземные воины практически не имели доспехов, потому даже за двести метров попадание картечью наносило ощутимый урон, если не смертельный, то ранение точно.

Адмирал словно оцепенел, наблюдая в полусумраке рассвета, как избиваемые картечью аборигены на плотах пытаются скрыться от пушечного огня. Десяток плотов пытался уйти из бухты в сторону океана, на каждом оставалось до двадцати воинов, с ними можно не торопиться. Немного рассветёт и пара кораблей добьёт их, отправившись на вольную охоту. А почти двадцать плотов, на которых спаслись бегством до тысячи воинов, направлялись к берегу, в том числе городским причалам.

– Адмирал, надо высаживаться прямо сейчас, пока они не ушли, – подошёл Вилфрид, – дай нам пять пушек и полсотни воинов.

К этому времени рассвело уже достаточно, чтобы на кораблях флотилии рассмотрели поднятые флажки. Два корабля, стоявшие мористее, начали лавировать к выходу из бухты, легко догоняя десяток плотов. Остальные парусники спускали на воду шлюпки, куда осторожно укладывали по одному орудию с корабля, с припасами. Едва моряки в лодках взялись за вёсла, как корабли двинулись к причалам своим ходом, намереваясь поддержать высадку своих воинов пушечным огнём. Прозрачная вода бухты позволяла просматривать дно без всякого измерения, потому корабли приблизились к берегу на двадцать-тридцать метров. Разворачиваясь бортами вдоль берега, корабли приступили к методичной бомбардировке набережной, откуда не успели убраться сбежавшие вражеские воины. Затем огонь перенесли вглубь города, уже ядрами крушили береговые постройки.