Иду над океаном

«Ты знаешь, Света, что такое золото? Нет, не колечки и не серьги. И не часики, которые у тебя на руке… Хотя и в них есть это золото. Дело не в пробе, а впрочем, как раз в пробе. Только в большем значении — в смысле самого его существования.

В распадках, между мягких и зыбких берегов, устланных нашим стлаником и поросших северными березками, всегда текут ручьи… В них темная-темная вода. А березки — они издали кажутся крепкими, толстыми. Но это лишь их одежда, а сожмешь ствол рукой — он крепок, но тонок. Когда отойдет земля, ребята проведут вскрышу бульдозерами, сдерут почву с березками, с мхом, со стлаником — живым и мертвым. Пока не выйдут на свет голубоватые пески. В них — золото. Пыль, крупинки, самородки — точно махорка на дне пробных лотков.

Оно имеет какую-то магическую силу. Может быть, оттого, что за свою историю человечество так много возложило на него. Я старый опытный инженер. Я давно привык называть это вещество металлом. Я не могу сдержать волнения и грусти. Именно грусти, когда прихожу в золотую кассу — так называется склад-лаборатория, что ли. Куда оно поступает со всего прииска…»

Это писал отец.