Идущая сквозь время (СИ)

Красавчик, видимо, как-то сообразил, что мы собираемся уходить, потому что дотрагивается до руки Раяны и что-то булькает на своем языке. Поняв, что мы все так же не понимаем его, он подплывает к торчащему из воды камню. Подтягивается и вытаскивает свое тело на поверхность. Да уж!! А как называют мужчину, у которого вместо ног рыбий хвост??? Русал? Водяной? Ладно, не важно. Хотя про рыбий хвост — это я погорячилась. Такой красивый у рыб не бывает. Сияющий и слепящий. И, вроде, серебристый, но при повороте тела то синий, то зеленый, то оранжевый. Какааааяя красота. У нас с Раяной вырвался общий вздох восхищения. Хозяин хвоста на это только светло улыбнулся. И никакого самолюбования, хвастливости. Он пальцем поддел одну чешуйку и, та оторвалась. Потом он подплыл к сестре и вручил ей эту красоту, что-то говоря. Эх, знать бы что?

Ну вот! И перо огненное Раяне и чешуйка зеркальная! Прям обидно, честное слово!

Ну и ладно! Зато у меня свой личный Бог. Настроение поползло вверх, стоило вспомнить про Кайдена и о том, как он меня вчера назвал «Любимая». Кстати, надо об этом поговорить. Разговоры — разговорами, а если любишь — женись. Ну а что? Я приличная принцесса, между прочим. Интересно, а это мезальянс для него: Бог и принцесса?

Сладкая парочка наконец-то распрощалась, и я сосредоточилась на возвращении нас в изумрудный лес.

Получилось без труда. Тут мы с Раяной распрощались, я отправила ее домой, спать обычным сном, а сама пошла к Кайдену.

Пора узнать любимая я или не любимая? Кто не спрятался — я не виновата!

Глава 22

Приходи на мои пожары. Только нет… Не тушить… Согреться. Знаешь, я тебя обожаюВсем своим сумасшедшим сердцем. А не ждать, но найти ответы — Для него велика награда. Знаешь, призрачней счастья нету. Но другого мне… И не надо. Анна Тукина

Кайден сидел на берегу пруда, разглядывая линию горизонта так, будто никогда раньше ее не видел. Присела рядом с ним на песок.

— Сегодня был в своем царстве. Проклятие жены по-прежнему над ним довлеет. Зима уже по семь месяцев. Они едва успевают собрать хоть какой-то урожай. Многие территории заброшены, жители ушли, спасаясь от холода и голода. Численность моего народа катастрофически снизилась. Об исчезновении расы пока речь не идет, но все же, сильно мои люди пострадали за то время, пока меня не было. Ничего, теперь я смогу им помочь. А как твой поход прошел?

Он смотрит на меня внимательно и тепло, как всегда. Ничего более. Может я ошиблась? Может, ослышалась?

Рассказываю коротко о том, как мы сходили. Кайден долго смеется от моих слов про то, что мне чешуйку не дали.

— Ну что ты ржешь, как конь? — обиженно дую губы.

Все еще смеясь, он хватает меня за талию и валит на песок. А потом целует в надутые губы. Улыбается нежно, но целует горячо и требовательно. Почти сбивает меня с мысли о серьезном разговоре, но только почти.

— Кайден? — шепчу ему между поцелуями.

— У??

— Ты когда пришел в себя, подожди, не отвлекай меня. Так вот, когда ты очнулся, ты кое-что сказал. Кайден! Ну перестань, дай мне сказать!

Оборотень утыкается губами в мою шею и затихает.

— Спрашивай, Элиза.

— Спасибо, что разрешил, — огрызаюсь я, но потом сбавляю тон — ты назвал меня любимой.

— И?

— И я хотела узнать. Ты правда так чувствуешь, как сказал? — спрашиваю и застываю в его объятиях, как статуя.

А сердце колотится в ребра, как сумасшедшее.

— Да.

— Что? — из-за стука сердца просто в ушах, я подумала, что ослышалась, или приняла желаемое за действительное.

— Я говорю, да, я действительно так чувствую. Я тебя люблю — он подымает голову от моей шеи и смотрит мне прямо в глаза.

И я, как всегда согреваюсь в их тепле. И на душе вдруг становится так хорошо, а животе бабочки забили крылышками, и захотелось смеяться, так щекотно во всем теле.

И я смеюсь, не в силах сдержать эту лавину чувств. И целую его страстно и горячо. И шепчу в губы:

— Я тоже люблю тебя.

И слышу ответный радостный смех, и руки обнимают меня крепче, а губы жадно пьют меня всю: мое дыхание, улыбку, эйфорию и любовь.

А когда веселье уходит, ему на смену приходит страсть. И тут уже не до смеха. Жар рук на моих бедрах, огонь пляшет по венам, ожоги поцелуев на болезненно чувствительных сосках.

Тянусь к нему, чтобы утолить жажду, но только еще больше изнываю от томления и прошу, прошу, сама не знаю о чем.

— Любимая моя, сладкая… — родной шепот любимого голоса, нежные прикосновения.

И нет спасения мне в этом оборотническом царстве страсти и огня. И я сама снимаю с нас одежду, своими руками прижимаю Кайдена ближе к себе. Мое тело трепещет и выгибается под его губами. Наступает момент, когда мне становится всего мало и я жалобно стону. Тогда любимый переворачивается, и я оказываюсь сверху. Он смотрит на меня так же жадно, как и я на него.

— Я весь твой — говорит, почти рычит.

Да! Я ждала этих слов. Я целую его поцелуем-укусом в губы, в зубами терзаю его соски. Сгораю сама и жгу его в пламени неудержимой страсти. И когда сил терпеть больше нет, я приподнимаюсь и без страха принимаю его в себя. Одним разом, на всю длину. И замираю, изгоняя глупый страх.