«Идущие на смерть» (СИ)

Зиновий Петрович начал действовать быстро, благо все подготовительные мероприятия были заранее проведены. Контр-адмирал Энквист, которого Рожественский именовал не иначе как «пустое место», за его службу Николаевским градоначальником и совершенную оторванность от флота в последние годы, он поставил во главе отряда транспортов, но не на командование. Такую глупость командующий 2-й Тихоокеанской эскадрой не собирался делать, навыки и ум Энквиста были всем известны, и никем не переоценены. К тому же «Плантотор», а так называли контр-адмирала едкие на язык офицеры за желание прикупить землицы побольше, и зажить жизнью помещика, выйдя в отставку, решительно не мог ничем командовать и постоянно спрашивал советов то у своего флаг-капитана, то у командира «Олега». Вот только громадный Добротворский, носящий прозвище «Слон» за свою комплекцию, буквально придавил Энквиста своей решительностью. На эскадре на все лады повторялась ехидная шутка — «обзаведясь хозяйством, первым делом плантатор завел себе слона».

— Доведет, немаленький, хотя ясность ума у Оскара Адольфовича чисто как у младенца, — пробормотал Зиновий Петрович, вспоминая широко распахнутые глаза Энквиста, когда отдал ему приказание. Командир отряда крейсеров вначале впал в замешательство, чуть ли не в панику — ведь «Олег» с «Дмитрием Донским» он передал в порт-артурскую эскадру Ухтомского, а теперь требуется отправить с отрядом броненосцев «Аврору». А это равносильно краху — все три «стула» из-под задницы разом выдернули, как говорят офицеры кайзерлихмарине.

Какая тут может охрана десятка транспортов?!

Однако получив под начало обе яхты — «Светлану» и «Алмаз», а также три вспомогательных крейсера, что сопроводят отряд транспортов до Цугарского или Сунгарского, как его порой иначе называли, пролива, отделявшего Хонсю от северного острова Хоккайдо, Энквист успокоился. Риска никакого — страну Восходящего Солнца обогнут по большой дуге, на солидном удалении от берегов, куда японские крейсера почти не выходили из-за своей не совсем удовлетворительной мореходности.

Единственная опасность для дела, на взгляд самого Зиновия Петровича, заключалась в самом Энквисте. Однако Рожественский надеялся, что тот ничего не успеет напутать или не исполнить, благо, что сами угольщики и транспорты снабжения возглавляет опытный капитан 1 ранга Радлов, а в свою епархию он старика Энквиста и близко не подпустит, зная на какую дурость тот способен. Да и командир «Светланы» капитан 1 ранга Шеин моряк очень опытный и спокойный, и осадит Оскара Адольфовича, если что не так пойдет, а письменные инструкции Зиновий Петрович заранее подготовил, и сам их огласил при встрече…

— Ничего, к вечеру прорвемся, — пробормотал Рожественский, подставляя лицо соленому ветра и поглаживая ладонью мокрую бороду. С мостика была хорошо видна идущая на восток эскадра. За «Князем Суворовым» шли однотипные броненосцы «Император Александр III», «Бородино» и «Орел». Замыкал построение «Ослябя», на котором держал свой флаг контр-адмирал Фелькерзам, лишившийся всего своего отряда, уведенного Ухтомским в осажденный японцами Порт-Артур. Впрочем, это и к лучшему — со старыми тихоходными броненосцами прорыв был бы невозможен, да и Дмитрий Густавович совсем плох — болеет тяжко, на мостике фактически не появляется, так как командовать ему нечем. А с «Ослябей» и командир его капитан 1 ранга Бэр прекрасно управляется, недаром его корабль одним из лучших является — команду на нем держат в строгости.

Рядом с каждым броненосцем с правой стороны шли миноносцы — волны буквально подбрасывали вверх маленькие, всего в четыреста с небольшим тонн кораблики, перегруженные углем. Так что топлива дойти до Владивостока им хватит, а оставлять вечно ломающиеся миноносцы на попечение Энквиста не хотелось. А так с каждым из них идет рядом броненосец, и поможет, если что неладное произойдет — при спокойном море, взяв на буксир, или потопит в случае серьезной поломке, когда японцы нагонят. Однако в последнее уже не верилось. Того с Камимурой могут идти на пятнадцати узлах, но чтобы сейчас нагнать русскую эскадру им нужно пойти с двадцатью пятью узловой скоростью, которую при таком волнении даже миноносцы английской постройки не смогут выдать.

— Утру нос наместнику и Скрыдлову — ведь наградить меня меньше, чем Витгефта, уже никак нельзя, — фыркнул Рожественский, повернувшись к ветру. Слева были видны очертания острова, который и дал свое имя проливу. Далеко впереди стелились над волнами дымы крейсеров «Аврора» и «Жемчуг» и сопровождавших их двух миноносцев. Справа, в дымке, виднелись два судна, похожих на вспомогательные крейсера японского флота — они находились на таком почтительном удалении, что потопление хотя бы одного «мару» означало потерять время до вечера, что было непозволительным ребячеством и невероятной глупостью, за которую нужно незамедлительно отрешать от командования любого адмирала.

— Интересно, как там Ухтомский?