Идущие напролом

— Чего они пристали? — выпучился Угрюмов. — Где переводчики?

— Они на суахили говорят, — устало объяснил Монах. — Мы его не знаем.

— Они за вас замуж хотят! — пошутил кто-то.

— Чего? — взвился чиновник, но Бондаренков вновь опередил его и увлек через толпу.

— Денег просили, — объяснил Монах, когда они прошли мимо.

— А почему сказал, что не понимаешь? — насторожился Олег.

Монах лишь отмахнулся.

Вдоль выложенных тротуарной плиткой дорожек, у подножий пальм, среди разбросанных пластиковых стаканчиков, клочков бумаги, пустых пивных банок и окурков валялись и сидели люди. Бегали голопузые дети с ярко выраженными признаками рахита.

— Где я мог видеть Угрюмов русский босс? — на плохом английском спросил возникший на пути мужчина в новеньком камуфляже.

Возраст военного определить не представлялось возможным. Похожая на черный пластик кожа казалась натянутой на череп, плотно облегала неимоверно большие надбровные дуги и была несимметрично смята в носогубные складки в нижней части небритого лица. Голову украшала кепка-бейсболка с нелепой кокардой.

— Я Угрюмов! — выпалил Олег и оглянулся по сторонам. Нет, в этот раз он не преследовал цели как-то подтрунить над чиновником. Напротив, представившись старшим команды, Олег надеялся быстрее решить вопрос с размещением.

— Очень хорошо! — Военный схватил Олега за руку и стал трясти.

— Кто это, Мозжерин? — Голос Угрюмова из-за спины заставил обернуться.

Не выпуская липкой руки военного, Олег улыбнулся и пошутил:

— Вот, родственника встретил!

— Кого? — округлил глаза Угрюмов.

— Да! Да! — вопил чернокожий офицер, яростно тряся руку Олега. — Дружба!

— А в анкете у тебя родственников за границей нет! — выпалил Угрюмов.

Наконец подошел Широков и заговорил с угандцем на английском. Как оказалось, высланный за военными представителями автобус сломался по дороге в аэропорт. Но угандиец сразу заверил, что можно тут же организовать другой транспорт, только за наличный расчет.

— И здесь нам жить? — негодовал Монах, волоча по коридору сумку.

Олег толкнул фанерную дверь. Взору открылась похожая на пенал комната с грязным окном, столиком и деревянной кроватью.

— Сервис что надо! — раздался откуда-то голос старшего среди переводчиков капитана Селина.

— Не говори! — ответили с другой стороны.

Олег опешил. Мало того, что деревянные перегородки были тонкими, они ко всему изобиловали многочисленными щелями, создавая ощущение присутствия всех находящихся в гостинице людей в одном помещении. Отовсюду доносилась возня, возгласы негодования и возмущения.

Олег открыл боковую дверь и сморщился. Взору открылась наполненная мусором раковина, рыжий, в трещинах кафель и унитаз без крышки. На полу валялась душевая лейка.

— Интересно, а америкосов они так же селят? — спросил откуда-то Бобурков.

— А разве они здесь есть?

— Нефти нет, значит, нет и американцев. — Голос Монаха утонул в грохоте рассыпавшегося дерева. — У-ух!

— Мебель испытал, — догадался Олег и для верности пошатал рукой стоявший у стола стул.

Глава 4 Стационар

Пытаясь понять, где в этот раз очутился, Демон повел глазами вправо, потов влево.

«Чертовщина какая-то, — подумал он. — Если следовать логике, потолок проезда побелили, стены выложили кафелем и прорубили окна, за которыми успели вырасти деревья…»

Неожиданно раздался сдавленный вскрик, и в поле зрения возникла Перова. В накинутом на плечи белом халате, с торжественно-заплаканным лицом и красным носом, она склонилась над ним и близоруко прищурилась.

— Теперь ты должна меня поцеловать, а я на тебе жениться! — выпалил он, окончательно все вспомнив.

— Василий! — Перова расширенными глазами разглядывала лицо Демона, словно только его узнала. Вот так вот, сидела невесть сколько времени рядом с лежащим мужиком, а поняла, что это сосед по площадке, лишь когда он зашевелился.

— Где я? — Демон приподнялся на локтях и удивленно хмыкнул. Как оказалось, он лежал на каталке посреди длинного коридора.

— Я что, так долго был в нирване? — спросил он.

— Где? — не поняла она.

— Без сознания. — Он ощутил странную слабость, какая бывает после глубокого сна.

— Прилично, — сказала Перова и часто закивала, отчего ее очки съехали на нос. — Но вы глаза открывали и стонали.

Как и любого другого человека, оказавшегося вдруг ни с того ни с сего в незнакомой обстановке, Демона охватило беспокойство.

— А сейчас мы где? — спросил он.

— В больнице.

— Это я и так понял, — сказал он. — В какой?

— Вторая городская. — Перова поправила пальчиком очки.

— Странно, — пробормотал Демон и заглянул под простынь. Как оказалось, он был абсолютно гол.

— Что-то не так? — настороженно спросила Перова.

— Не пойму, почему я раздет?

— Это перед операцией…

— Что еще за операция? — изумился Демон и снова приподнял простынь. Так и есть, на левом боку красовались две заплатки из пластыря. — Ничего себе!

— Спасибо вам…

— Как я здесь оказался? — недоумевал он.

— Вас Ревунцов по голове чем-то ударил.

— Голова — это серьезно, — проговорил Василий и неожиданно ощутил, как коридор вдруг дернулся в сторону, словно вагон поезда, а затылок стала заполнять боль. Он сморщился и закрыл глаза.