Идущие за лисой

Во-первых, из головы не шли то ли существующие, то ли несуществующие лисицы. У Зои не было ни малейшего сомнения: Костя совершенно точно понял, о чем она спрашивала. А если понял — значит, видел сам. А если видел — значит, существуют? Не могут же у них с братом в разное время быть общие галлюцинации? С ума, как мудро заметил папа дяди Федора, поодиночке сходят, это только гриппом все вместе болеют.

Хорошо, допустим, что они существуют. Откуда они берутся? Кому показываются? Не может быть, чтобы всем — тогда бы кто-нибудь да проговорился. И что им нужно?

Или не им, а ей? Им с Костей встретилась одна и та же лисица или разные? Зое почему-то казалось, что все-таки разные. И после этих встреч были приняты разные по форме, но одинаковые по сути решения.

А ее лисица — почему она так выглядела в последний раз? Почему была такая несчастная, жалкая, облезлая и страшненькая? А вдруг она вообще умрет? Эх, спросить бы Костю, здорова ли его… галлюцинация, но Зое было совершенно ясно, что он не захочет об этом разговаривать.

Зоя думала об этом так часто, что наконец махнула рукой на здравый смысл и разрешила себе поверить во что угодно. В том числе и в существование лисицы с фиолетовым узором, несущей судьбоносные решения.

Но с ее собственной лисицей, похоже, и впрямь творилось что-то неладное. Сколько ни старалась Зоя увидеть ее во сне, лисица больше не являлась, ни больная, ни здоровая. Только однажды девушка проснулась с неясным воспоминанием о следящих за ней издалека янтарных глазах.

Эсмеральда, с которой вроде бы только-только установились хорошие отношения, ни с того, ни с сего вдруг решила продемонстрировать поистине кошачью своенравность. Она то скрывалась целыми днями в каком-то своем темном углу, то залезала по ночам в шкаф и возилась там в ворохе одежды, как будто все лежанки и коврики в доме разом стали недостаточно удобными и мягкими. Наутро Зоя терпеливо отряхивала свитера и юбки, и каждый раз обещала себе купить вечером в хозяйственном магазине замок на липучках. Каждый раз, конечно, забывала. А впрочем, какой смысл в замке на шкафу, если все равно эта шерсть так или иначе проникает повсюду.

Да и вообще Зою порой накрывало странное, тоскливое ощущение бессмысленности всего, что она делает. Нелегкое все-таки время — вторая половина осени.

И как будто мало было поводов для раздумий, так еще и четверги с их ЛИЯРом стали настоящим испытанием для Зоиных нервов. Нет, с самим предметом проблем больше не возникало, но как Аза Магрезовна стала на нее смотреть! Причем Зоя не могла даже внятно сформулировать, как именно. В этом взгляде была какая-то непонятная смесь недоверия, недоумения, подозрительности, а порой — откровенной тревоги, почти страха. Как будто Зоя у всех на глазах начала разговаривать с голосами в голове или ударилась в какое-нибудь сектантство.

Но это еще полбеды. Хуже было то, что сама Зоя невольно начала почти так же смотреть на Азу Магрезовну. Сначала она честно старалась не придавать значения навязчивому ощущению, будто где-то уже встречалась с этой женщиной. Мало ли, какая ерунда ей может показаться! Но постепенно смутное «показалось» сменилось тревожными догадками, которые мало-помалу переросли в уверенность. Не раз и не два Зоя пыталась уговорить себя подойти к Азе и высказать все начистоту, но так и не смогла.

***

— Ты, как всегда, была права. Он в самом деле перезвонил.

— Вот как! Что ж, хоть одна хорошая новость. Что сказал?

— Увы, не знаю. Больше мне ничего не известно. К тому же она, кажется, меня в чем-то подозревает.

— Не только тебя… Но все равно новость хорошая. Она показывает, что мы все правильно предполагали. Направление верное.

— Судя по твоему волнению, хорошие новости на этом закончены.

— Все так заметно?

— На тебе просто лица нет. Что случилось?

— Ты… ничего не заметил?

— Сама же знаешь, что нет. Иона мне тоже ничего не рассказывала, имей в виду. Я вообще ее больше не видел с того раза, когда она заявилась ко мне в кабинет сообщить о твоем возвращении.

— Прости, я… забываю.

— Ну, в некотором смысле это даже лестно: ты забываешь о том, что я тебе не ровня. По крайней мере, в некоторых, но очень важных вопросах. Я не возражаю, если ты и дальше будешь об этом забывать.

— Влад, прекрати! Ты… просто невыносим!

— Прости. Я… тоже кое-что забываю. Не будем об этом. Что тебя так напугало?

— Вещь… оттуда.

— Что?!

— Я не видела ее, но чувствую. А она, кстати, видела.

— Черт побери… Она опасная?

— Не имею ни малейшего представления о ее свойствах. Но она опасна уже самим своим появлением тут.

— И что же делать?!

— Выводы. Ничего другого мы сейчас сделать все равно не можем. По крайней мере, одно теперь ясно: через Границу хожу не только я.

— И вы не можете закрыть проход?

— Я даже не знаю, где он. А и знала бы, все равно бы не смогла.

— Но… вдвоем с ней, может быть, это было бы проще?

— Ни я, ни она его не открывали — стало быть, ни одна из нас не может его и закрыть.