Идущий сквозь миры

А между тем история у этого мира была, видимо, довольно интересной. Вот, к примеру, такая деталь – в одной из двух прочитанных нам исторических книг содержалось упоминание о высокоразвитой цивилизации, по некоторым данным существовавшей тут еще задолго до наступления последнего ледникового периода. И более того – тут были обнаружены ее следы.

Покинутые невесть сколько веков города из базальтовых блоков на тихоокеанских островах. Руины еще более величественных городов в африканских джунглях и южноамериканских нагорьях – да не одна-две находки, а буквально десятки. Стелы с непонятными надписями по берегам Европы…

Но не будем отвлекаться.

Итак, тут возникло две империи.

В первой, то есть Таххарской, правил император, и она чем-то напоминала довоенную Японию.

Во второй вся власть принадлежала органу, в учебниках называемому советом олигархов. Различия этим, конечно, не исчерпывались, но мне как-то недосуг было выяснять детали. Точно так же недосуг было вдаваться в многократно перевранные историками подробности: по чьей вине это соперничество приняло характер непримиримой вражды, отравившей многие поколения и в итоге отправившей проигравших в небытие.

Соперничество продолжалось больше семисот лет и вылилось в одиннадцать больших войн.

Начинали это противоборство всадники на мамонтах и арбалетчики, а заканчивали уже реактивные истребители и бронированные армады.

Последняя война длилась двадцать с лишним лет.

Как уже говорилось, тут был сухопутный мост между двумя континентами, и евразийская империя сполна использовала этот факт.

В последнюю войну каоранцы, разумеется, перегородили его глубоко эшелонированными укрепрайонами, в сравнении с которыми та же линия Маннергейма – кучка песочных домиков. Но все, что построено человеком, им же может быть и разрушено.

До сих пор в приполярной тайге туристам показывают остатки оборонительных линий каоранцев, и оплавленный бетон яснее ясного говорит, какие страшные бои тут шли когда-то.

Говорили, что при генеральном штурме, длившемся полтора с небольшим года, погибли больше семи миллионов солдат только со стороны победителя.

Тыл страдал не меньше фронта: его жителей с обеих сторон косили многочисленные болезни – к тому времени их уже почти сто лет использовали в качестве оружия.

В самом конце войны Каоран даже вплотную подошел к созданию атомной бомбы, но танки евразийцев опередили американских ученых…

Еще около года шла война во внутренних областях материка, пока последние остатки армии не были загнаны в горы, где все погибли от голода и болезней.

И тогда началось то, чему, наверное, не было подобного во всей вселенной.

Таххарцы не стали строить концлагерей с крематориями или гетто с виселицами. Все было организовано проще и в чем-то страшнее.

В самом начале оккупации были сожжены все библиотеки и казнены все учителя и вообще образованные люди. Не пощадили и ученых, пренебрегая возможностью использовать их способности на благо победителей. Были еще и эпидемии, возникшие сами по себе и распространявшиеся захватчиками. А врачей тоже уничтожили в первый же год – и тоже всех без исключения. Просто приказали явиться в комендатуры, заявив, что собираются организовать медицинскую службу при оккупационных властях, и перебили всех в одну ночь.

В городах были разрушены водопроводы и отопление, не подавалось электричество.

Был прекращен подвоз продовольствия, захвачены или уничтожены все склады с едой и лекарствами. Людям не выдавали никаких, даже самых скудных пайков, и вскоре улицы городов Каорана покрылись телами мертвых и умирающих от голода. Люди приходили молить о корке хлеба к воротам вражеских гарнизонов, в отчаянии с голыми руками шли на штурм – несколько дивизий было так вырезано подчистую.

Банды людоедов стали обычным явлением.

Беженцы массами потянулись в сельскую местность, но там было все то же самое.

С самого начала у земледельцев отобрали весь скот, вплоть до кур и кроликов, якобы для снабжения армии, и особо – всех лошадей.

У них отняли все горючее до последнего литра, и вся техника (у Каорана было лучшее в мире сельское хозяйство) стала грудой никчемного ржавеющего металла.

А то, что ухитрились вырастить несчастные, было безжалостно сожжено карателями прямо на полях.

За семь лет такой войны население Каорана, за исключением двух провинций, жители которых приветствовали захватчиков как освободителей, сократилось в двадцать или двадцать пять раз. Оставшихся перебили в ходе зачисток или – в виде великой милости – выселили на другие материки, рассеяв по владениям Таххара и запретив вступать в браки со своими соплеменниками.

Правда, было одно исключение: в большом количестве в Таххар вывозили совсем маленьких детей – тех, кто был еще слишком мал, чтобы что-то запомнить. И это не удивительно – к концу войны почти четверть таххарскои армии составляли женщины, а в строй приходилось ставить уже шестнадцатилетних мальчишек и даже душевнобольных.

Победители были тверды в своих намерениях – истребить не только врага, но и саму память о нем.