Идущий сквозь миры

– Не в джунгли же Сахула вы собираетесь и не в Шем? Впрочем, как вам будет угодно.

Церемонно поклонившись, он быстро наполнил мою барсетку пачками «синеньких».

На любезно предоставленной банком машине – уличные такси тут были, как говорится, не в моде – мы вернулись в отель, весьма довольные столь успешно закончившейся вылазкой…

Сейчас я нес за пазухой примерно четверть от вырученной суммы. Разгуливать по городу Таххара в одиночку и при деньгах, имея из оружия один малокалиберный двуствольный пистолет, было как-то неуютно.

Но таково было условие, сообщенное полицейским, – туда я должен был идти один.

У входа на платформу монорельса я сунул руку в карман, где брякала пригоршня мелочи.

Наличные деньги все же имели тут хождение, пусть только для мелких покупок. На аверсе – барельеф нынешнего таххарского владыки. Монарха всей планеты Хайгета LXIV. На реверсе – императорский герб: на фоне звезд крылатый дракон, кусающий себя за хвост, обвивался вокруг Земли.

Сунув монетку в древний обшарпанный турникет, грустно заурчавший и ревматически защелкавший после этого, я вошел в напоминающий мыльный пузырь пластиковый грибок станции монорельсовой дороги. Подождав минут пять, я сел в цилиндрический вагончик из затемненного пластика.

Спутников со мной в вагончике было немного.

Уже сильно немолодой, седой мужчина, лицо которого являло смесь европейских и азиатских черт. Видимо, из старых имперских земель, с юга.

Два человека в форме вспомогательных войск, с эмблемой североафриканского корпуса, по виду – вылитые жители Древнего Египта с фресок в пирамидах. (Хотя тут нет и никогда не было пирамид, да и никакого Древнего Египта тоже.)

Несколько человек, довольно-таки убого одетых, – наверняка временных рабочих, завербованных в третьеразрядных провинциях.

Из-за дрянной местной электроники до сих пор местное производство было неважно автоматизировано и требовало немало рабочих рук на конвейерах и в сборочных цехах, не говоря уже о стройках.

И еще полдюжины священнослужителей неизвестного мне культа, в зеленых балахонах и высоких оранжевых шапках. Должно быть, пожаловали откуда-то с глухих окраин: в странах цивилизованных служители богов давно уже не относились к категории почитаемых и предпочитали за порогами своих храмов носить обычную одежду.

В соответствии с каким-то давним императорским указом каждый может верить в тех богов, в каких хочет, но при этом монарх является верховным руководителем всех сект и церквей. Некоторые с этим не согласились и теперь о них мало кто помнит.

Храмы, кстати, мне тут попадались разнообразные: массивные и основательные, глубоко уходящие в землю, словно проросшие из нее, узкие башенки наподобие минаретов и легкие ажурные, со стеклянной кровлей, окруженные крошечными садиками. Но было видно, что строили их давно и ремонтировали нечасто, да и особо много прихожан возле них я не заметил.

Отправился я по указанному полицейским адресу за документами – вернее, за компьютерными удостоверениями личности. Нам годились любые. Подделанные, добытые по каналам в полиции, взятые в морге у отдавшего концы бродяги, украденные или купленные за щепотку «пудры» у опустившегося обитателя трущоб. На них есть, конечно, системы защиты, вроде секретных кодов и знаков. Не говоря уже о том, что в местных документах все серьезные записи производились тушью, с течением времени изменявшей свой цвет: месяц – синий, месяц – желтый, месяц – розовый, чтобы можно было определить время, когда она была сделана. Но на каждый хитрый замок найдется отмычка с винтом. А перевести те же отпечатки пальцев было вообще элементарно. Правда, продержатся они не очень долго, максимум год, но нам ведь и не нужно надолго.

Шел я туда не без колебаний. Но иного выхода, как ни крути, не было.

Без документов – любых, каких угодно сомнительных – мы были под постоянным дамокловым мечом. А справки для желающих изменить имя и личные данные (тут это дозволялось), которыми нас снабдил оргейский шериф, должны были потерять силу в ближайшие дни.

Любой полицейский патруль, которому придет в голову нас остановить, любой рейд по злачным местам или гостиницам – и все. Серьезная проверка – это конец для нас. Здесь наука уже давно созрела для того, чтобы переварить идею о параллельных мирах.

Удивительно, что Пир вообще не арестовал нас как подозрительных чужаков. Вспомнить, как мы «плыли» на первом же допросе… Или он, как и положено провинциальному копу, малость туповат?

А может быть, дело в том, что, сцапай он нас и оформи все по закону, пришлось бы сдать, приобщив в качестве вещественного доказательства, и ту бриллиантовую брошь?

Наш вагончик через каждые пять минут останавливался, выпуская людей. И странное дело, за все время пути в него никто ни разу не зашел.

На предпоследней, по моим подсчетам, остановке в нем остались только я да один из служителей веры.

И вот вагончик остановился в очередной раз. Кажется, именно тут мне выходить. Динамик что-то проскрипел, объявляя название платформы.

Переспросив у жреца, я убедился, что не ошибся.