Идущий сквозь миры

– Ну что ж, – наконец начала говорить она, внимательно вглядываясь в меня своими глубокими, осенней прозрачности глазами. – Я не скажу, что всецело понимаю тебя, но ясно вижу, что ты ищешь свой путь. Обычные пути, предначертанные женщине в нашем мире, не очень устраивают тебя, так? Мы можем попробовать помочь тебе, это верно. Но подумай, так ли уж плоха участь жены и матери, которой ты стараешься избежать?

– Я не стараюсь, – осторожно возразила я. – Во всяком случае, если и так, то участи жены нелюбимого и матери его детей…

– Хорошо, – спокойно произнесла жрица, немного подумав. – Сегодня как раз будет очередное Действо Матери. Может, Богиня даст тебе ответ. Идем, Лунные Девы уже собрались.

Мы спустились вниз, потом, пройдя анфиладой залов, оказались у полуоткрытых ворот из потемневшего дерева. Они вели в подземелья храма – самую древнюю его часть; говорили, что она была сложена в год, когда первые корабли моих предков пристали к этим берегам.

На стене у входа была изображена обнаженная женщина мощных, грубых форм, устремленная вперед в чувственном порыве. Темная Мать – она же Черная Луна. Ипостась божества, покровительствующая не обычной любви, а разнузданной темной страсти, разврату и животному наслаждению, а еще – любви между людьми одного пола. Моя богиня.

Мы шли темными коридорами, где никого не было, и мрак рассеивал лишь небольшой светильник в руке Старшей: шарик, испускающий матовые лучи аметистового оттенка, – вещь, никогда прежде мной не виденную.

Еще одна тайна храма?

Я подумала, что мне – простой смертной (что для Богини и ее служительниц вся древность моего рода?) – оказана непонятно высокая честь.

Даже обычные мистерии Лунных Дев в честь Великой Матери, совершаемые в священных рощах, были окутаны непроницаемой тайной.

Подсматривать за Девами, как гласили легенды, было смертельно опасно. Пойманных за этим мужчин будто бы, зачаровав, уводили в некие подземные пещеры, где приносили в жертву Темной Луне – олицетворению смерти и тления.

Так это или не так – меньше всего мне хотелось спрашивать сейчас и здесь, под этими вековыми сводами. Говорили, что самые древние подземелья храма никто не строил, а первые поселенцы, высадившиеся на эту землю, уже нашли их – сложенными из огромных камней неведомо чьими руками…

Пещеры сменялись прорубленными в скале и выложенными древней каменной кладкой проходами, иногда узкими, иногда широкими, прямыми или словно нарочито извилистыми.

Но почему – что такого особенного во мне?

Мы пришли. Это был большой зал, а может, уже пещера, ни стен, ни потолка которой не было видно в свете сияющих шариков и горевшего в грубых каменных чашах благовонного масла.

Тут в ряд стояли женщины, облаченные лишь в короткие туники.

Слитно поклонившись Старшей Сестре (меня они словно не заметили), они затянули высокими, звенящими металлом голосами песнопение на древнем, не известном никому языке, привезенное еще с другого материка.

Из темноты ударила ритмичная дробь множества барабанов. И в такт им задвигалась шеренга танцовщиц, плавно уходя в темноту и возникая из нее.

Затем в центре освещенного круга вспыхнуло пламя – в большой каменной чаше запылали ветви лавра и можжевельника.

Отсветы огня разливались по гладко отполированному полу. Отсветы его заплясали на нагих телах – одним слитным движением они сбросили туники и отшвырнули их во тьму. Подчиняясь ритму, колыхались девственные груди, змеевидно изгибались талии.

Но это не была пляска чувственная, подобная тем, что происходили под открытым небом в честь Лунной богини. Что-то более глубокое и важное было в движениях этих совершенных тел, что-то выше обычной эротики. Я перевела взгляд на жрицу, зачем-то приведшую меня на это необычное, но, чувствуется, великое священнодействие. И оторопела. Ее казавшийся вырезанным из серебристого дерева профиль словно принадлежал уже не человеку, а… Нет, не буду вспоминать и произносить вслух этого имени – одного из тех, что и в мое время произносились полушепотом и с оглядкой.

А строй танцовщиц прихотливо извивался, словно выписывая некие символы или иероглифы.

Каждый жест рук, каждый шаг стройных ног, каждое движение сильных мышц стройных, совершенных тел будто что-то говорил, и мне даже почудилось, что я начинаю понимать их язык…

Потом вдруг к моим губам была поднесена чаша с терпким напитком, которую я осушила, даже не заметив, и поднесшая ее нагая девушка – лет четырнадцати, не больше, – так же незаметно исчезла в подземной тьме.

И вот уже я стою среди Лунных Дев.

Вот мы становимся в круг, беремся за руки… Повинуясь знаку старшей, мы начинаем свой бег вокруг разгорающегося огня.

Извиваясь в бешеной пляске, мы несемся все быстрее и быстрее.

Я ощущала на своих плечах сильные ладони других танцовщиц.

Меня переполняло чувство чего-то необычайно сильного, живущего тут с незапамятных времен.

В чем тут было дело – в общей атмосфере таинства, или что-то было подмешано в масло, вылитое в огонь, или и в самом деле в этом месте обитали некие древние силы?