Идущий в тени 9

Огромное озеро лавы, которая постоянно бурлила и кипела. Здесь была температура такого плана, что окружающий камень тысячи раз расплавился, а затем превратился в нечто иное. Вот в этом месте и была построена кузня. Металл не выдерживал этих температур, поэтому всё было построено из местных материалов. Впрочем, огромного количества приспособ тут не требовалось. Огромная наковальня, стойка с великим множеством различных инструментов — вот и всё. Горн, а так же всевозможные вещи для улучшений его работы заменила лава. Первым за работу, как ни странно, принялся орк.

Он попросил у меня кость Дикой Охоты, после чего отошёл в дальний угол, где достал ещё ветвь дерева и начал стругать заготовки. Медленно, но верно из-под лезвия его резчих инструментов стала появляться стружка. Ко мне же обратился Торин.

— Мираж, будет большая просьба. Не отвлекать никого от процесса, это может сказаться на качестве твоего оружия. Наблюдай, но не отвлекай. В процессе будут просьбы, постарайся их выполнить.

— Сделаю всё в лучшем виде.

— Так же хотел тебе сказать вот что. Ты первый человек, который здесь оказался. Без преувеличений, тебя пустили в сердце гномов. Это колоссальный уровень доверия и большая честь.

Реагировать на подобные слова скрыв своё лицо, я посчитал недостойным. Сняв капюшон, маску, я взглянул в глаза гному. Лицо, казалось, тут же покрылось волдырями от жара, волосы тут же стали виться, но жар я выдержал и взгляда не отвёл. Грудь спирало, воздуха катастрофически не хватало, но я ответил.

— Я осознаю.

— Хорошо. Давай заготовки.

Я отдал адамантий, сферы огненных элементалей, но этого мастеру оказалось мало.

— Твои мечи ещё.

Противоречить мастеру я не стал, отдав ему и своё оружие. Всё это было разложено прямо на наковальне. Гномы же тем временем сели вокруг наковальни и затянули на древнем языке молитву, после чего встали, полоснули себя по рукам и вокруг заготовок стали рисовать кровью руны. Закончив с руническими символами в несколько слоёв, Торин обратился ко мне.

— Мираж, нужна твоя кровь.

В след за маской, я снял перчатки, а затем и остальной доспех. Если уж мне предстоит находиться в этом аду, который гномы зовут своим сердцем, заодно прокачаю сопротивление жару. Доспех, конечно, имба, но я давно решил, что самому надо из себя представлять многое, и тогда инструменты, среди которых числится и доспех, будут служить куда лучше.

Подойдя к наковальне, я вслед за гномами вспорол себе ладонь, но вытекло лишь пару капель, кровь очень быстро свернулась и перестала течь, так что следующий разрез я сделал уже на запястье, перерезая артерию и вены. Здесь кровь потекла уже благодатным ручьём, оросив и наковальню и всё лежащие на ней. Останавливать поток сам я не спешил, так что сделал это сам Торин, перекрывший своими стальными пальцами мой разрез.

— Достаточно. Дальше мы сами.

Я отошёл к стене, подальше от огня, но так, чтобы не мешать Рыку. Торин же взял эссенции огненных элементалей, подошёл к лаве и одну за другой кинул их в лаву. Там тут же всё забурлило с ещё большей скоростью, лава окрасилась в ослепительно красный, с оттенками белого и стала куда более жидкой, по консистенции напоминая воду.

Затем Торин подошёл к Рыку, собрал стружку от кости и дерева, затем достал бочонок с маслом от Зелёных гномов и замешал всё в густую консистенцию, затем обмазал адамантий, дал этой оболочке засохнуть и начался ритуал ковки. Он огромными щипцами поднял получившийся шарик и кивнул Горуму. Тот взял мои мечи и подошёл ко мне.

— Тебе надо взять мечи, окропить их своей кровью и подойти к очагу. После чего надо произнести ритуальную фразу: «Отпускаю дух и силу своего оружия. Пусть кровь пролитых врагов, их сила, их души, пройдут в очаг и укрепят новое оружие.» Затем отпусти оружие.

Взяв протянутое оружие, я вытер соль с лица, пот там не задерживался ни на минуту, подошёл к огню. Перехватив клинки за лезвие, крепко их сжал, позволяя верному оружию разрезать ладонь.

— Отпускаю дух и силу своего оружия. Пусть кровь пролитых врагов, их сила, их души, пройдут в очаг и укрепят новое оружие.

К горлу подкатил ком, но я не сбился и ритуальную фразу произнёс как надо. Я сделал два шага в сторону, а Торин погрузил адамантий в жидкий огонь. Мои мечи медленно, но верно растворялись, и вместе с ними погружалось сердце бога, надёжно удерживаемое гномом. В душе от этого становилось как-то грустно, словно терял, или даже предавал боевого товарища. Понимал, что по сути это не так. Мечи просто инструмент. Качественный, хороший, но инструмент. Но чувствам было плевать на логику. А логике было плевать на чувства. И вот последней я доверял куда больше. А потому силой воли погасил эти чувства, отдавшись наблюдению за процессом. А наблюдать было за чем.