Идут по Красной площади солдаты группы «Центр». Победа или смерть

Понимало это и немецкое командование. И потому торопилось, подстегивая свои ударные группировки. Пока основные силы танковых армий Гепнера и Гота при мощнейшей поддержке с воздуха перемалывали окруженные в степях западнее Сталинграда войска 62-й, 64-й общевойсковых, 1-й и 4-й танковых армий, авангарды двух танковых корпусов вышли к окраинам города с севера и юга. Немцы отбросили слабые заслоны, занимавшие городской оборонительный обвод, и перерезали все сухопутные пути из города – теперь попасть в Сталинград можно было только через Волгу. Но это была лишь прелюдия грядущих событий. Вопреки тому, что план Манштейна (разгромить советские войска в степях, не дав им зацепиться за «каменные джунгли» мегаполиса) в целом удался, взять город с ходу, без борьбы, немцам так и не удалось.

Во-первых, окруженные армии Сталинградского фронта, несмотря на явную безнадежность создавшегося положения, вместо того чтобы развалиться на отдельные подразделения и сдаться, как это обычно происходило еще год назад, оказали ожесточенное сопротивление, организовав массу попыток прорвать кольцо окружения и выйти к городу. Своей кровью окруженные части купили столь необходимые для организации обороны города дни. В этих боях оказались скованы четыре танковых и два армейских корпуса, а также основные силы авиации и частей поддержки. Эти же бои поглощали львиную долю боеприпасов и снабжения, с которыми уже начались перебои – немецкие войска, с конца мая почти непрерывно ведя активные наступательные бои, далеко оторвались от своих складов, оставшихся на Левобережной Украине.

Другим фактором, помешавшим занять город с ходу, оказалось чрезмерное усердие люфтваффе – «Молот ведьм» превратил большую часть города в груды щебня с возвышающимися тут и там остовами стен и оплавленными металлоконструкциями. Не только наступать, но даже просто передвигаться и ориентироваться в этом хаосе развалин было весьма проблематично.

Все это делало невозможным немедленный штурм Сталинграда, а советское командование тем временем не сидело, сложа руки, используя каждый подаренный ему день для укрепления обороны и подготовки к новым боям. В этом немцы убедились уже 13 июля, когда предприняли первую серьезную попытку штурма. Несчастливое число полностью подтвердило свою репутацию.

Если на подступах к городу неделю назад немецкие авангарды были встречены разрозненными и почти неуправляемыми подразделениями с весьма условной боевой ценностью, то теперь пошедшим на штурм корпусам приходилось преодолевать уже нешуточное и, главное, организованное противодействие. В дополнение к разгромленным частям дивизии ПВО, укомплектованной в основном женщинами, батальонам городского ополчения, остаткам попавших под бомбардировку и полностью дезорганизованных частей и прочим эрзац-подразделениям, занимавшим городской обвод, подошли три свежие стрелковые дивизии, срочно переброшенные из-за Волги. Также прибыли танковая бригада и морская стрелковая бригада, укомплектованная моряками Каспийской флотилии. В бои включилась и дивизия войск НКВД.

Еще большей неприятностью для немцев стал подход двух относительно свежих армий с севера и одной с юга. Эти формирования, даже не дожидаясь полного сосредоточения, немедленно перешли в наступление, стремясь отбросить немецкие дивизии от Волги и проложить путь в блокированный город. В результате два мощнейших танковых корпуса и значительные силы артиллерии и авиации оказались скованы боями с этими деблокирующими группировками, что существенно ослабило натиск на Сталинград.

В хаосе развалин наступающие немецкие части были лишены большей части своих преимуществ. Танки были малополезны, преимущество в маневре вообще не имело никакого значения… Даже вездесущее люфтваффе мало чем могло помочь в таких условиях. Зато на первый план выходили упорство и стойкость отдельных бойцов, цепляющихся за очередную руину, а здесь советские пехотинцы ни в чем не уступали своим немецким визави. В результате вместо стремительного штурма начались упорные и кровопролитные городские бои с медленным продавливанием советских боевых порядков. Потери немцев стремительно поползли вверх…

* * *

Ганс в этом не участвовал – его дивизия, как и весь XLVI танковый корпус, расположившись севернее города, отражала упорные попытки 66-й и 1-й ударной армий прорваться на помощь защитникам Сталинграда.

– Was geht ab?! «Иваны» вообще с ума спятили или им жить надоело?

Этот вопрос Нойнера так и повис в воздухе. Наводчик Вилли Ровель ограничился меланхолическим пожатием плеч, а остальные члены экипажа самоходки и вовсе никак не прореагировали. Впрочем, вопрос и не нуждался в ответе. Так что таким немудреным способом Ганс просто попытался снять копившееся с утра нервное напряжение. Получилось так себе, но ведь попытка – не пытка. Вздохнув и разочарованно мотнув головой, Нойнер сплюнул через борт самоходки на пожухшую под июльским солнцем степную траву и скомандовал:

– Ладно, сами напросились! Выдвигаемся на исходную.