Иегуда Галеви – об изгнании и о себе

– Однако, – продолжал свою мысль Моше, – если следовать наставлениям нашего с тобой любимого ибн Гвироля, то нужно довольствоваться только необходимым. Излишества не приносят радости, это всего лишь потраченное время на их приобретение. Опять же, что считать излишеством? Если то, что у меня по вечерам собираются любители словесности, так это для просветления ума; поэты приносят на суд свои стихи, философы ищут истину. И не только они… Иногда приглашаю для вдохновения искусную танцовщицу. Мало что знаю о ней, про себя ничего не рассказывает, разве что родом из Сиракуз – города итальянской области Сицилии. В Испанию приезжает заработать денег. Трудно устоять перед ней – то воплощение женственности, красоты, темперамента. Только смотри не влюбись, она как огонь обожжёт и оставит в душе холодный пепел… хорошо, если его быстро развеет ветер.

Через несколько дней я почти освоился в роскошном доме Моше с бесконечными вариациями орнаментов на стенах и потолках, с достоинством держащимися слугами; должно быть, их здесь не унижали. Вот только не хватало воображения понять, каким образом мой обретённый друг сумел вместить так много знаний: в совершенстве знал литературу, историю, освоил латынь, греческий, про иврит уж не говорю. На полках от пола до потолка в его рабочей комнате ряды книг на разных языках. Дивлюсь и его знаниям Талмуда; он хорошо знаком с греческой философией, арабской поэзией. Он мой учитель и в области стихосложения.

Однажды после весёлого застолья мой наставник спросил:

– Можно ли сочинять стихи во сне?

– Наверное… – неуверенно ответил я. – Если придерживаться мнения ибн Гвироля, следовавшего платоновской идее знания как припоминания того, что было в горнем мире, то можно.

– Ну да, – в раздумье проговорил Моше, – во сне душа в некотором смысле освобождается от тела и вспоминает… Или всплывают в памяти неосознанные мысли, впечатления. Отчего и случаются прозрения во сне.

Помолчав, добавил:

– Мы ведь часто на бессознательном уровне, начиная с личного опыта самопознания, постигаем мир. Я об этом сейчас пишу в работе, которую назову «Райский трактат о смысле переносного и прямого значений», где пытаюсь осмыслить отношение человека к универсуму – миру как целому во времени и пространстве. Это, должно быть, имеет отношение к вопросу о непознаваемости Творца. Философские проблемы пытаюсь решить через рассмотрение метафорики языка; удачная метафора – сходство, сравнение – может заменить пространные описания.

Я хотел попросить рассказать подробней о метафоре, искусстве отыскания единственного слова, которое передаст чувство и мысль стихотворца, но постеснялся обнаружить своё невежество.

Моше о чём-то задумался, затем продолжал:

– Во сне нам являются видения событий, над которыми мы думаем наяву. Ицхак бен Шломо Исраэли, врач и философ, живший во второй половине девятого века, обратил внимание на природу сна и воображения. Он полагал, что явившееся в сновидении является более утончённым, сущностным, почему и случаются откровения во сне. Опять же, мы в своих писаниях всякий раз возвращаемся к впечатлениям детства и подросткового возраста. Вот и события истории нашего народа всегда перед глазами… Что ты, будущий прославленный поэт, можешь сказать по этому поводу?

– Я скажу то, что прочёл в ваших трудах. Владение искусством «инкрустации» состоит в умении сплавлять текст Библии с авторским текстом, личными впечатлениями таким образом, что они образуют нечто целое и новое. Всего лишь библейская фраза или несколько слов Танаха связывают настоящее с прошлым. Я приобщаюсь к этому искусству также и у вас в доме, где не затихают споры поэтов, учёных, философов о стихосложении, литературе, культуре. Библейские фразы рождают в воображении читателя, знакомого с Торой, представление непрерывности времени.

– Ты талантливый ученик! – воскликнул мой друг и учитель.

В гостеприимном доме Моше ибн Эзра, где «огонь сердца заливают виноградной кровью бокалов», вдохновение не оставляет меня. Беспечный и счастливый, я в короткое время написал десятки стихов о пиршествах, о забавных загадках, с лёгкостью сложились свадебные песни, оды дружбе и любви.

Вот только моя райская жизнь подходит к концу. Миролюбивые андалузские правители, не имея возможности остановить продвижение христиан, обратились за помощью к фанатичным берберским племенам Северной Африки. И те, не дожидаясь заключения соглашения, ринулись к нам через Гибралтарский пролив. Битва с христианами закончилось победой полумесяца. Спасители вскоре оказались поработителями своих же единоверцев – мавров.